— Скажи сам!
— Что у меня всегда при себе… крест?
— Молодец! Следи за огнем, иначе нас услышат.
— Кто может услышать нас здесь? — он был словно в лихорадке, руки его дрожали, а зубы стучали. Он подложил поленьев в огонь, пламя оживилось. — И как огонь может помешать этому?
Старик улыбнулся снисходительно, как взрослый улыбается в ответ на наивный вопрос ребенка:
— Речь не о людях. Но продолжим. Итак!..
— Итак, у меня в руке крест. В таком случае я вижу его перевернутым, а мой противник — нормальным. Но ведь я нанес им смертельные раны, а никто из них не умер!
Старик неожиданно расхохотался хриплым кашляющим смехом:
— А ты думал, что это окажется так просто? Если бы это было так легко, мы давно бы их всех истребили! Но подумай. Тебе придется отныне много думать. Неужели ты считаешь, что сумел нанести им эти раны потому лишь, что ты такой непревзойденный фехтовальщик, а они недотепы? Да, ты неплох, но запомни — вампир очень ловок и очень быстр в обращении с холодным оружием, особенно если он умел владеть им при жизни, и тебе удалось ранить их всех потому, что в руке у тебя был крест! Если взять старый двуручный меч, эффект будет еще сильнее. Но двуручный меч тяжел, им не отобьешься от шпаги, тем более нескольких.
— Но позвольте, а мой крестообразный удар?
— Именно, и не воспользоваться таким случаем! Да, ты поставил правильный крест перед собой, но и перед ними тоже, и если бы твой слуга, вместо того, чтобы геройски помогать тебе, сбегал бы в часовню за святой водой, то за те пару минут, что враги твои пребывали в беспомощном состоянии, вы смогли бы уничтожить их всех в ту же ночь!
— A эта тварь, их предводительница? Почему она не убила меня? Разве у нее не было такой возможности?
— Потому что она дура! И еще потому, что ты ей понравился. Но никогда не следует рассчитывать на глупость противника, и ты знаешь это. Прошлой ночью тебя спасла случайность. Твоему отцу заморочили голову, а твоя матушка, уж не обижайся, никогда не отличалась большим умом и прозорливостью. Слуги почуяли, что в дому «нечисто», но они — люди неграмотные, а грамотные их не послушали.
Ксавьер Людовиг подложил еще поленьев в огонь. Мысли и чувства его были в смятении:
— Я отрубил одному из них голову и руку, а отрубленные части соединили друг друга в единое целое, словно и не были разъединены!
— Думай! Да, соединили, но мгновенно ли?
— Прошло некоторое время. Но немного, всего несколько минут.
— Несколько минут! Это может быть очень много! Это может быть достаточно для того, чтобы… — старик замолчал, призывая молодого графа сделать самостоятельный вывод.
