Шкряба, словно ждал этого, резво развернулся ко мне:
— А ты чего дергаешься, служивый?! Ты чего, самый бурый здесь?! Тоже захотел по сопатке?! Сейчас оформим на раз и два!
Зубы он чистил плохо, и это чувствовалось даже на расстоянии. Впрочем, глядя на его меленькие, реденькие, буро-желтые зубки, поневоле согласишься с тем, что подобную погань и чистить-то противно…
— Пошел вон, дурак! — сказал я ему. — Секунда на размышление — и больше ты здесь не воняешь!
По-моему, достаточно ясно и доходчиво.
— Бугор, ты слышал?! Не, ну ты слышал, бугор, как он базлает?! — Шкряба, распаляя сам себя, наливался гневом, как жаба мутью.
Бугор слышал. И понял. И отреагировал достаточно оперативно, тут же напружинившись в мою сторону. Одна его рука мгновенно нырнула за спину. Сто против одного, что в ней притаилось что-нибудь колюще-режущее.
Но меня разозлило даже не это. Я сам не знаю, что меня так окончательно разозлило, может, просто накопилось все вместе — война, телепортация, гиббон, штрафбат, капитан Диц с его образцово-показательным мордобоем… А тут еще эти двое скалятся — один своими гнилыми зубами, второй — искусственными, жемчужно-белыми.
Откинув ударом ноги некстати подвернувшийся тазик, я пошел на них, как в штыковую атаку на МП-танки — без раздумий, без колебаний, с одной только бешеной яростью, всплеснувшейся, как фонтан, из глубины души.
По-моему, Бутон что-то понял, то-то он отпрянул в сторону, как черт от неполиткорректного ладана, а вот Шкряба нарвался по полной программе. Я, конечно, успел заметить его хитрое движение рукой, но нарочито проигнорировал, быстро и незамысловато врубив по зубам со всей широты души.
В результате я оказался быстрее. Шкряба отлетел в одну сторону, а его зубы брызнули во все стороны разом.
Впечатавшись в кафельную стену, отделенный сполз на пол и там затих. Из него вывалилась некая железяка, что-то наподобие самодельного кастета, и звонко брякнулась на каменные плиты пола…
Нет, я помнил и про Бутона, держа его в поле зрения. Про старшего по должности вообще забывать не следует. Но сделать я ничего не успел. Раздался звонкий, я бы даже сказал — оцинкованный удар. Бутон вдруг сильно поскучнел лицом, закатил зрачки под веки и рухнул плашмя с высоты своего немалого роста.
Оказалось, за ним стоял Цезарь и держал в руках тот самый тазик, который я пренебрежительно отшвырнул. Тазик был сильно вмят с одного боку.
Вот и все… В сущности — просто, быстро, легко… Даже слишком быстро, запал еще не прошел!
