— А что ты думаешь об этом? — спросила она. — Этот подходит?
Он присмотрелся к оружию.
— Да, я полагаю, что он бы мне подошел.
— Не тебе, болван, а мне!
Его глаза сузились.
— И на кой черт тебе нужен этот кинжал?
— Чтобы пришпилить тебя, если ты будешь мне чересчур досаждать, — буркнула она. — Зачем же еще!
Он выглядел так, будто был готов ответить какой-то гадостью, но она увидела, что он сначала глубоко вздохнул, потом выдохнул, потом задумался и тщательно выбрал слова, прежде чем их произнести.
— Зачем он тебе? — спросил он спокойно.
— Чтобы защитить себя.
Он фыркнул и протянул руку.
— Дай мне его, пожалуйста.
— Конечно, не отдам! — огрызнулась Аманда.
— Он тебе не подойдет, — сказал он громко. — Если учесть те перегруженные корабли, которые прибыли к нам в последнее время, тебе потребуется кое-что подлиннее и поострее. Давай-ка я взгляну на то, что здесь есть.
Аманда была настолько удивлена его словам, что безропотно позволила ему забрать у нее клинок. Он задумался, погладил свой подбородок, хмыкнул раз или два, затем нагнулся и поднял один кинжал.
— Этот подойдет, — сказал он, подбросив его в воздух и поймав за клинок двумя пальцами. — Смотри, насколько он прекрасно сбалансирован! Он отлично подходит для ударов в ближнем бою.
— А какой симпатичный драгоценный камень в рукоятке! — сказала она.
Его фырканье она пропустила мимо ушей.
— Черт побери, Аманда!
— Это была шутка, Робин! — воскликнула она и взяла у него кинжал. — Я уверена, что он сослужит мне хорошую службу ночью в темных переулках, где притаились мужчины в ожидании меня.
Его взгляд потемнел от гнева.
— А что, такое когда-нибудь было?
— Мне удается прогнать их прежде, чем они смогут мне чем-нибудь навредить, — уверила она его.
— Я и не сомневался. Но зачем тебе тогда кинжал, если ты и так можешь снять с них кожу своим порочным языком? — спросил он.
Она смотрела на него с удивлением. К глазам подступили непрошенные слезы. Она неистово заморгала. Проклятый Робин, бесчувственный мужлан.
Но тогда, несмотря на ее уверенность в его недалекости, Робин закатил свои глаза, буркнул извинения. Он попытался вложить кинжал в ножны, а вместо этого он упал и вонзился в его ботинок, затем он взял ее за рукой и потянул ее к дверному проему.
— Ты слишком долго выбираешь, — сказал он грубо — и любому человеку повезет, если он сможет назвать тебя своей.
— Ты хочешь сказать, назовет мое золото своим, — сказала она горько.
— Мужчины — дураки, сестра. То, что тебе надо — мужчина со своим собственным богатством, которому будет не нужно твое.
