— Так ты одна?
— Я же уже сказала.
Она сделала шаг в сторону, чтобы обойти его.
— А где Ник?
— У Дэнни Трухильо, играет в «Последний альянс». Дай пройти.
Вместо этого он взял у нее ящик и поставил его на стойку. Она закусила губу.
— Послушай…
Звякнул колокольчик. Реджина перевела глаза в сторону двери, потом снова на него; по ее лицу было видно, что она в нерешительности.
Он улыбнулся.
— Займись делом.
Посетителями? Или разгрузкой? Он и сам не знал, что имеет в виду.
Она, похоже, тоже не поняла, но, впрочем, выбора у нее и не было. Она быстро взглянула на него и толкнула двери в зал. Он услышал ее голос:
— Как дела, Генри? Чем тебя угостить?
Дилан успел выгрузить еще два ящика, пока она упаковала ужин для Генри — одну лазанью навынос — и приняла заказ на четыре приготовленных на пару лобстера с салатом из капусты.
Она толчком открыла дверь и на бегу схватила лобстеров.
— Спасибо. — Она отпускала его. — Остальное я за минуту сделаю сама.
Дилан не обратил внимания на ее слова. Каждый их этих ящиков с помидорами весил не меньше шестидесяти фунтов. Интересно, как она сама загружала их в фургон?
Куда это поставить?
— В холодильную камеру. Налево от тебя. Но…
— Так что там не так со льдом? — спросил он, чтобы отвлечь ее.
Она бросила лобстеров в кипящую воду.
— Он не такой, каким должен быть — бесцветным, безвкусным и практически с нулевой пищевой ценностью. Словом, никаким.
— Тогда зачем его покупать?
— Я и не покупала. Или это сделала мама, или поставщик что-то напутал.
Она хлопала крышками контейнеров: лимон, масло, нашинкованная капуста. К моменту, когда она выбивала чек за лобстеров, Дилан поставил на пол последний ящик.
Реджина шумно выдохнула.
— Спасибо. Думаю, я перед тобой в долгу.
— Я уверен, что о форме оплаты мы сможем договориться, — мягко сказал он.
Она фыркнула.
— Я приготовлю тебе обед.
— Я имел в виду вовсе не это.
Он потеснил ее к обитой металлом стойке и во взгляде больших карих глаз прочел, что она прекрасно его понимает.
— Тогда плохо, потому что это все, что я могу тебе предложить.
Он прижался ногой к ее бедру и запустил пальцы в ее волосы, под бандану. Под ладонью он чувствовал ее пульс, бившийся в жилке на шее.
— Значит, я не стану ждать, пока ты мне что-то предложишь, — сказал он и прильнул к сердито сжатым губам.
Ее вкус был таким острым и таким земным! Он напоминал разогретые на солнце помидоры, оливки и чеснок. А пахла она абрикосами. Она наводнила собой все его чувства, заполнила его мысли.
