Восьмилетний Ник обернулся, и она увидела себя в миниатюре: те же темные итальянские глаза, тонкое выразительное лицо, большой рот.
Реджина протянула к нему руки.
— Хочешь показать мне, что умеешь?
Ник расплылся в улыбке.
Антония Бароне взяла его за руку. Ее мать выглядела очень официально, как и подобает мэру: твердый мазок красной губной помады, темно-синяя юбка и блузка.
— Мы уже уходим, — сказала она.
Взгляды их встретились.
— Мама, только один танец!
— А я-то думала, что тебе нужно работать, — ответила Антония.
С той минуты, как Реджина согласилась обслуживать эту свадьбу, мать не переставала брюзжать по любому поводу.
— Все под контролем.
— Так ты хочешь, чтобы я присмотрела за ним сегодня вечером?
Реджина подавила тяжелый вздох.
— Да, спасибо. Но если бы вы на минутку задержались…
— Пожалуйста, бабушка! — присоединился к ней Ник.
— Решайте сами, — сказала Антония, ясно давая понять, что на самом деле все должно быть как раз наоборот. — Делайте, что хотите. Впрочем, вы всегда именно так и поступаете.
— Только не в последнее время, — буркнула Реджина, отходя с сыном.
Но зато в следующие десять минут она получила настоящее удовольствие, глядя на Ника, который хлопал в ладоши, прыгал, кружился, смеялся и вообще вел себя так, как и положено восьмилетнему мальчишке.
Зазвучала более медленная мелодия.
Наступила очередь танцевать взрослым парам, и Реджина, у которой ремешки на туфлях больно врезались в пальцы, отвела Ника к матери.
— Для тебя наступила полночь, малыш. И ты вместе с бабушкой отправляешься домой в карете из тыквы.
Он задрал голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты о чем?
Реджина пригладила темные волосы, упавшие ему на лоб, на мгновение задержав руку на гладкой щеке.
— Я должна вернуться к работе.
Он понимающе кивнул.
— Я тебя люблю.
Волна любви обожгла ее сердце.
— Это я тебя люблю.
Она смотрела им вслед, когда они покидали белую палатку и взбирались по склону холма к автопарковке. Ее квадратная мать и худенький сынишка отбрасывали на траву длинные тени. Солнце задержалось на вершине холма, окрасив кусты в пурпур и золото, отчего они стали похожи на сказочные волшебные розы.
Это был один из тех дней, один из тех летних вечеров, когда Реджина почти верила в счастливый конец.
Впрочем, только не для нее. Для нее — никогда.
Она вздохнула и вернулась в палатку. Ноги болели.
Механик Бобби Кинкайд обслуживал в баре за бесплатное пиво и из одолжения Кэлу. Бобби прилично зарабатывал в гараже своего отца. Сейчас на острове любой подросток, которому исполнилось шестнадцать и которому деньги, вырученные за продажу лобстеров, жгли карман, считал своим долгом заиметь машину. По крайней мере, пикап.
