— Или если он будет у меня.
— Да. Я надеялся… — Конн осекся. Он больше не позволял себе надеяться, осталась только злость. — Сочетание крови твоей матери и дара Маргред может принести пользу нашему народу. Или угрозу со стороны демонов.
— Так чего же вы хотите от меня? Чтобы я попросил брата не спать с женой?
Конн тоже думал об этом.
— А он тебя послушается?
— Нет.
Конн пожал плечами.
— Тем лучше. Нас становится все меньше. Нам необходимы дети. Нам необходим этот ребенок.
Дилан ухмыльнулся.
— При условии, что Маргред сможет забеременеть от него.
— При условии, что их ребенок будет селки. И девочкой. Тогда — да.
— Слишком много условий.
Губы Конна скривились в редкой для него улыбке.
— Верно. — Очень немногие могли позволить себе говорить ему правду. — И все же что-то притягивает демонов на Край Света. Я хочу, чтобы ты выяснил, что именно.
Дилан пристально смотрел на своего повелителя. Стук сердца гулко отдавался в ушах. На мгновение ему даже показалось, что он неправильно расслышал Конна.
— Но это работа хранителя.
Взгляд принца был чистым и светлым, как морозный воздух, глубоким и бескрайним, как море.
— Ты отказываешь мне?
— Я… Нет, мой повелитель. — Он был напуган, но не глуп. — Но почему бы вам не послать туда одного из них?
Хранители были приближенными Конна, его элитой. Избранные за преданность и силу своего дара, они обеспечивали принцу мир, защищая его царство от уничтожения людьми и демонами.
С четырнадцати лет Дилан горел желанием стать одним из них и носить на шее знак хранителя.
Но, как бы горько это не было, ему пришлось признать, что он слишком близок к людям, чтобы обладать такой силой и пользоваться доверием принца.
— У них нет твоего знания острова, — сказал Конн. — И твоей связи с ним.
Перед глазами Дилана вдруг возник образ колючей женщины с татуировкой на запястье и телом, переполненным энергией.
Мы никак не связаны, подумал он. Это был всего лишь секс. А такое у него было со многими женщинами.
И он отогнал воспоминание о том, как она сказала: «Ты у меня первый… ох, за очень долгое время ».
Конн, должно быть, принял его молчание за недовольство.
— Ты ведь там вырос.
Мысли Дилана снова вернулись в башню, к теме разговора.
— Это было много лет назад.
— Там живет твоя семья.
Это был болезненный момент.
— Они больше не моя семья. Теперь я селки.
Конн смотрел на него холодными светлыми глазами.
— У тебя там есть человеческое жилье не более чем в трех милях к востоку от их дома.
