«О да…» — подумала она.
А затем: «О нет…»
А после, почувствовав его горячее естество: «О черт…»
Она задохнулась.
— Остановись!
Он замер, но ненадолго.
— Нет…
Чтобы не закричать, она закусила нижнюю губу. Он был очень приятным, твердым и приятным, он заполнял ее всю, распирал изнутри. Там.
Она била его в плечо в такт с толчками.
— Я не хочу… ты не должен… я могу забеременеть!
Последние слова превратились в вопль.
Он чуть откинулся назад, блеснули черные глаза.
— Ну и?…
Она снова ударила его.
— Убирайся!
Со смешанным чувством облегчения и неудовлетворенности Реджина почувствовала, как он вышел из нее.
Но он тут же развернул ее лицом к скалам и обхватил руками за бедра.
Чтобы не упасть, она оперлась ладонями о холодную и шершавую поверхность камня.
— Что ты делаешь?
Глупый вопрос. Она чувствовала, как его напряженный член терся и давил сзади, мокрый и скользкий от ее сока, крадущийся в расщелину между ягодицами.
Она окаменела, во рту пересохло от ужаса и желания.
— Ох… нет. Я не…
Его рука обвилась вокруг ее талии, он прижал ее к себе.
— Молчи.
Она сжала зубы. О'кей, она действительно обязана ему. Но не настолько…
Он обеими руками сжал ее бедра и навалился сверху. Его пальцы впились в ее тело. Он конвульсивно дернулся. Она ощутила горячее дыхание у себя над ухом и почувствовала что-то теплое и липкое на пояснице.
Ох… Слава богу, он кончил не в нее.
Его теплое тяжелое тело содрогалось у нее за спиной.
Где- то под сердцем шевельнулась странная нежность. Оторвав одну руку от камня, она погладила его по ноге. По бедру. Нога была волосатой, твердой, мускулистой. Он повернул голову и уткнулся лицом в ее волосы. От этой неожиданной ласки что-то перевернулось у нее в груди.
Она в изнеможении закрыла глаза и положила голову на камень.
Постепенно тело ее остыло. Его дыхание выровнялось. Она уже могла воспринимать окружающее: твердый камень под коленями, туман, поднявшийся вокруг голых ног, насыщенный соленый запах моря и секса…
А потом он отпустил ее.
Она услышала, что он одевается, и вздрогнула от холода.
— Ты кое-что потеряла.
Голос его был глубоким и вежливым. Голос Калеба. Реджина открыла глаза.
— Чувство собственного достоинства?
Он даже не улыбнулся.
О'кей, получилось неудачно, действительно ничего смешного. Она сглотнула, чувствуя, как на нее, словно прилив, накатывает отрезвление. Совершенно не смешно.
— Свои трусики, — ответил он.
— Точно.
Покраснев, она обернулась. А вот и они. Пряча глаза, она выхватила клочок нейлона у него из рук.
