В наступившей тишине мы оба пересчитывали в уме те деньги.
– На первый капитал я купила квартиру на Новокузнецкой, в ротонде с круглыми окнами – меня с детства интриговали комнаты с круглыми окнами, – потом машину, потом стала тратить на поездки.
Названия улиц и станций метро, города и рестораны – то, о чем она говорила, я не мог наполнить смыслом. Для этих вещей в сознании просто не осталось места. Оно отсутствовало, как если бы речь шла о других планетах, других цивилизациях.
– …В хорошем месте, по Казанской дороге. И я согласилась. Не понимая, во что ввязываюсь, приняла решение. А потом…
Она положила руки мне на ладони, заглянула в лицо.
Я вздрогнул – в ее глазах читалось смятение.
– Скажите, а вам не приходило в голову, что то время хоть и смутно и тревожно – а было в нем что-то библейское? Когда завеса рвется и видно – далеко-далеко? Я ведь воображала себя Иовом, даже решила, мне, как Иову, от Него все наказания.
– А как же дом?
– Вот и вы смеетесь… Уходите от ответа… Ладно! Итак, я решила начать с дома, раз уж с театром не получилось, построить на участке дом, уехать из города – тем более что Москва уже тогда была чужим городом. Конечно, теперь это кажется смешным, наивным. Мы же тогда не знали, что через десять лет к нам приедет вся Средняя Азия. Что город просто уничтожат, сотрут с земли, а потом отстроят заново и нам придется жить в этих уродливых декорациях.
– То есть масштаб бедствия…
– А вам? – Она отпустила мои ладони, скрестила руки. – Что происходит вокруг – у вас когда глаза открылись?
Действительно, речь шла о болезненных, важных вещах.
Но что меня с ними связывало? Я промолчал.
– Пора жить своей жизнью, решила я, – подальше от тех и этих. Тогда мне по наивности казалось, что так можно – быть самой по себе, свободной. Вот вы – знаете, что такое построить дом? Настоящий, зимний?
С канализацией и водопроводом? Бедствие размером с огромный кусок твоей жизни. Я приезжала на стройку по три раза в неделю, торопила рабочих, уговаривала. Во все подробности входила, плакала по ночам от отчаяния, что ничего не получается, что все сроки пройдены, что меня попросту обворовывают. А когда достроили, я не смогла даже войти в него, потому что дом существовал сам по себе и мою пустоту заполнять не собирался, как будто здесь кто-то умер. Дом был – как вам сказать? – предназначен для других целей, мной построен, на мои деньги – да, но не для меня или для меня, но другой, той, о которой мне пока ничего не известно.
