Как только письмо русского царя доставлено в Париж, при дворе Наполеона мгновенно оценивают ситуацию: «Раздел мира между Дон Кихотом и Цезарем!» >[16].
Павел, получив депешу от Первого Консула, тоже не скрывает радости: пробил, пробил час его, императора Павла I, торжества! Осталось уладить лишь кое-какие мелочи – вопрос о Мальте (которую Наполеон хотел оставить за собой), Египте, целостности Неаполитанского, Баварского и Вюртембергского королевств (дорогих Павлу), – и пред Россией преклонят голову и двоедушная Англия, и Австрия, которую в запальчивости Павел называет «слепой курицей». Идея же азиатского похода вдруг взрывается таким количеством точных, выверенных подробностей, как будто она давно созрела у Павла в голове и только ждала часа, чтобы явиться во всех деталях: во всяком случае Наполеон явно не ожидал, что Россия примет идею азиатского похода так близко к сердцу, а главное, поставит ее исполнение в разряд технических вопросов, которые все будут решены к маю 1801 года…
Наполеон не знает (он только может догадываться по донесениям посланных в Санкт-Петербург шпионок), сколь шатко положение Павла. Для того чтобы составить военный союз между Россией и Францией, нужны по крайней мере месяцы. Для того чтобы созрел и «сработал» заговор, – мы знаем
точно – нужны ровно два месяца и 11 дней. Как писал Н. Я. Эйдельман: «Каждый день все опаснее для монарха. И все рискованнее для заговорщиков» >[17]. В столице империи идет игра на время, ставки в которой предельно высоки. Заговорщики вовсю вербуют сторонников. Вербовка осенью 1800-го – зимой 1801-го обычно совершалась на званых обедах: оттого угрюмый, безлюдный павловский Петербург на переломе века вдруг озаряется огнями празднеств. Вербовали «участников», «исполнителей», «посвященных» – узкий круг генералов, офицеров гвардии, сенаторов; гораздо шире – необходимый круг «сочувствующих» – тех же гвардейцев и просто военных, «вольнолюбцев» из штатских; наконец, точно так же вербовали и еще одно немаловажное лицо во всей этой истории – престолонаследника, сына Павла, будущего императора Александра I…
В конце 1800 года планы заговорщиков чуть не разрушила «госпожа Бонейль», шпионка Наполеона, которой удалось скомпрометировать и выбить из рядов заговорщиков одну из заглавных фигур, стоящих у колыбели заговора, – англофила графа Панина. 17 ноября разжалованный Панин выслан из Петербурга, но его удаление – всего лишь одна из «опал» государя: заговор так законспирирован, что даже шпионки Бонапарта о нем не догадываются…
