— Баба — это тот самый, который изучал голландскую медицину? — удивленно спросил Нобору. — А Красная Борода учился у него еще до Утагавы?
— Сам Ниидэ об этом не говорил, поэтому не могу поручиться за достоверность, но ходили слухи, что он был любимым учеником Бабы. Тот хотел даже сделать его своим преемником, но Ниидэ отказался, ушел от него и отправился самостоятельно изучать голландскую медицину в Нагасаки.
Нобору оторопел. Ему припомнилось, как свободно Ниидэ пользовался голландскими терминами, рассуждая о причинах смерти ракового больного. Тогда он решил, что Ниидэ почерпнул эти сведения из его дневников. Как он ошибся! По-видимому, Ниидэ прекрасно владел голландским языком, свободно читал новейшие книги и преуспел в изучении современной европейской медицины значительно больше, чем Нобору. Значит, у Ниидэ вовсе не было необходимости читать его дневники и рисунки.
«Зачем же он потребовал их у меня? Наверно, от природной скромности, из желания черпать знания из любого источника. А я подумал, будто Красная Борода решил присвоить принадлежащее исключительно мне. Какой стыд!» — бранил себя Нобору.
— Почему ты меня расспрашиваешь о Ниидэ? Что-нибудь между вами произошло? — спросил Мори.
Нобору рассказал о сегодняшнем разговоре, о том, как поносил себя Ниидэ.
— Странно, — пробормотал Мори. — Может, говоря о предательстве, он имел в виду уход из школы господина Бабы, который намеревался сделать его своим преемником? Что до воровства и прочего, то это звучит абсолютно нереально.
— Согласен, — кивнул Нобору, — но он говорил так серьезно, будто давал показания в суде. И все же, мне думается, его слова не следует воспринимать в прямом смысле.
— Он слишком строг к себе, — сказал Мори. Нобору и Ниидэ вновь посетили квартал веселых домов в Микуми через неделю. С неба так лило, будто вновь наступил сезон дождей. В тот вечер у Нобору оставило неприятный осадок посещение менялы Токубэя Идзумии. Полгода назад его сорокалетнюю жену разбил паралич, и с тех пор Ниидэ регулярно ее посещал. В тот день он снова прописал ей дорогие лекарства и, по-видимому, рассердил этим Токубэя. Когда Ниидэ закончил осмотр, тот предложил ему выпить чаю и, поглядывая на него с усмешкой, сказал:
— Говорят, врач не властен над жизнью и смертью.
— Так считают, — подтвердил Ниидэ.
— В таком случае, — продолжал Токубэй с невинным выражением лица, — от врача не зависит, умрет ли больной или останется жить.
