- Что может быть скучнее, - воскликнула она, наконец, когда мы дошли до конца залы, - как столько говорить о мертвых картинах? Неужели действительная жизнь так мало нас интересует, что мы должны ее избегать?
С этими словами она открыла двери, и мы прошли две или три комнаты и очутились в изящно убранной гостинной.
- Будьте теперь гостем у меня, - сказала Амалия, приглашая меня сесть рядом с нею на софу.
Ты можешь себе представить, что в присутствии очаровательной женщины, выказывавшей ко мне сначала сухость и холодность, но ставшей теперь самой любезностью и приветливостью, я чувствовал себя не по себе. Я собирался быть изыскано любезным, рассыпать перед нею все перлы моего красноречия и приготовился уже блеснуть остроумной выходкой, когда графиня устремила на меня такой взгляд, что я невольно замолчал. Она взяла меня за руку и спросила: "Находите ли вы меня красивой?" Едва хотел я ей ответить, она продолжала: "Я не жду комплиментов: они показались бы мне в эту минуту противными. Достаточно, если вы мне ответите только "да" или "нет". "Да", - ответил я тогда, и я хорошо знал, как прозвучало это "да!" по тому волнению, которое охватило меня. "Могли ли бы вы полюбить меня? - продолжала спрашивать меня графиня, и по ее взгляду я понял, что и теперь от меня ждут простого "да" или "нет". Черт возьми! У меня не холодная кровь, у меня не рыбий темперамент, и я воскликнул снова: "Да!" - и прижал руку, которую она все еще держала в моей руке, к губам и поцеловал ее несколько раз, что вместе с этим "да" должно было уничтожить в ней все сомнения в искренности моего чувства, исходившего из глубины сердца.
- В таком случае, - вскричала графиня, вся просияв от радости, спасите меня от моей судьбы, которая ежедневно, ежечасно грозит мне мучительной смертью. Вы чужеземец; вы едете в Италию... Я поеду с вами... Увезите меня от моего врага... Спасите меня второй раз...
Как молния промелькнула у меня мысль, как неразумно поддался я минутному увлечению пробудившейся во мне чувствительности. Я вздрогнул; но графиня, казалось, не заметила этого и продолжала уже спокойнее:
- Я не хочу скрывать от вас, что все мое существо принадлежит другому, и что я рассчитываю на вполне бескорыстную доблесть, какую только можно себе представить. Но точно так же я не хочу умолчать о том, что при известных обстоятельствах я могу вознаградить вас высшей наградой любви, и я щедро отблагодарю вас. А именно, если того, кого я ношу в моем сердце с самого детства, нет более в живых, то... Вы понимаете, что я, прежде чем выговорить эти слова, должна была изучить всю мою душу, и что мое решение вызвано не мимолетным впечатлением одной ужасной минуты. Кроме того, я знаю, что вы и ваш друг нашли сходство между отношениями обитателей нашего замка и отношениями действующих лиц одной ужасной трагедии. Действительно, тут есть нечто; странное, роковое.
