- Да, - тяжело вздохнув, ответил он. - Похищали моего сына. Ты не представляешь, что мы с женой пережили. Но, слава Богу, все уже позади.
- Кто они? Что им было нужно?
- Твари, которые за деньги готовы продать и убить собственную мать.
- Ты заявлял на них? Их нашли? Посадили?
Александр усмехнулся.
- За донесение в правоохранительные органы эти ребята пообещали отыграться на моем сыне и привели некоторые доказательства того, что свои слова на ветер не бросают.
- Сволочи! - Камея сочувствующе коснулась руки Александра и добавила: - Я сожалею.
Некоторое время они молчали. Паузу прервала Камея.
- И все же, - тихо сказала она, - проблему собственной бездуховности люди должны решать сами. И лишать их возможности совершенствоваться через борьбу двух начал, если даже к этому стремятся не все, - это жестоко.
Александр возражать не стал. Лишь бросил на Камею многозначительный взгляд.
- Вот что я решила, - уверенно продолжила она. - Молчать я не стану. Завтра же сяду за перо и через прессу постараюсь донести до людей все то, что мне стало известно, что довелось пережить.
Александр немного оживился.
- Ты думаешь, тебе поверят? - спросил он.
- Надеюсь, что кто-нибудь прислушается. - С чего ты начнешь свое повествование? - С похищения в лесу, - твердо заявила Камея.
В его глазах блеснуло беспокойство.
- Я буду фигурировать в твоем рассказе?
И вновь он отвел взгляд в сторону.
Камея пристально посмотрела на собеседника. Его вопрос и прячущиеся глаза подсказывали, чего опасается этот человек. "Но в таком случае, - подумала Камея, - он должен был скрыть от всех, что был свидетелем похищения меня неизвестными существами."
Камее стало больно от осознания, что все было именно так.
- Не волнуйся, - не скрывая обиду, произнесла она, - твоя репутация не пострадает. Начало моей истории будет вымышленным.
На его лице проступила краска стыда. Александр встал с кресла и направился к выходу. Остановившись на полпути, он негромко произнес:
- Я достоин презрения.
Камея остановила внимательный взгляд на лице все еще дорогого ей человека. Его самокритика немножко смягчила ее сердце и она, стараясь выглядеть хладнокровной, тихо и спокойно сказала:
- Немного горько осознавать, что для тебя положение в обществе оказалось важнее пропажи человека. Хотя, - Камея замолчала, и, понимая, чем для его семьи могло обернуться признание в супружеской неверности, добавила: - Понять тебя можно.
- Можно..., - горько усмехнувшись, повторил он и опустил голову. Постояв молча с опущенной головой какое-то время и, наконец, собравшись с духом, Александр сказал: - Ты не знаешь всего.
