Нестратов достает из кармана пиджака географическую карту, потертую на сгибах, испещренную какими-то стрелками, крестиками и кружочками. Лапин с карандашом в руке склоняется над картой:
- Кошайск, стало быть, мы проехали... - Он ставит на карте кружочек. Затем следует Гарусино - зерносовхоз, там задерживаться нет смысла. - На карте появляется крестик. - А вот в Тугурбае...
- А вот в Тугурбае... - перебивает Чижов и неожиданно замолкает.
- Что - в Тугурбае? - вопросительно смотрит на него Нестратов.
- Приплывем - поглядишь! - загадочно усмехается Чижов. - Пошли спать, Александр Федорович! Чижов и Лапин уходят в шалаш. Нестратов смотрит им вслед.
- Братцы! А, братцы! А что будет в Тугурбае?
Лапин и Чижов не отзываются.
- Эх! - горестно вздыхает Нестратов. - И поговорить-то человеку не с кем!
Он ложится, закинув руки под голову, вытягивает длинные ноги и не замечает, как сталкивает в воду новые тапочки Чижова. Тапочки булькают, переворачиваются и камнем идут ко дну.
Медленно плывет по течению плот.
Вывеска:
"УПРАВЛЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА ТУГУРБАЯ"
За окном громыхают мощные землеройные машины, гудят механические пилы, перекликаются в лесах звонкие голоса.
В конторе строительства, несмотря на ранний час, полно народу.
Как и в приемной Нестратова, люди ожидают терпеливо и безнадежно, курят, снова и снова перечитывают развешанные по стенам плакаты с тоскливыми изречениями:
"Без дела - не входи", "Излагай вопрос ясно и четко", "Экономь свое и чужое время".
Все эти плакаты написаны от руки, и только один, отпечатанный типографским способом, злобно предупреждает:
"Ходи тихо - здесь работают!"
Надменная секретарша с тонкими поджатыми губами, в очках, стучит на пишущей машинке.
Пожилой человек в высоких резиновых сапогах, по виду прораб, взглянув на часы, подходит к столику секретарши и спрашивает:
- Мария Ивановна, голубушка, где же все-таки товарищ Нехода? Ведь он мне к шести часам назначил, а сейчас уже восемь... Ведь у меня вся работа стоит.
- Не знаю, не знаю! - рассеянно отвечает секретарша. - Нам начальство не докладывает, где оно. Потерпите - придет!
- Когда?
- Своевременно, - сухо говорит секретарша. Человек в резиновых сапогах тяжело вздыхает и, безропотно приготовившись ждать, садится.
Тикают стенные часы-ходики. Стучит пишущая машинка. В стороне, у окна, кружком расположились комсомольцы. Секретарь комсомольской организации, Алеша Мазаев, в круглой тюбетейке на стриженой голове и синей спецовке, из нагрудного кармана которой торчат всевозможные линейки и карандаши, с выгоревшими добела на солнце бровями, тихо говорит, сердито поглядывая на Катю:
