Если согласно тому, кто, приняв предмет [основу] паратантры[195], думает, что опирающаяся на него шуньята, имеющая [своим] признаком отсутствие воспринимаемого и воспринимающего, не является тем, что описывается как тождественное и инаковое, подобно непостоянству и т, д., то будет: «Все дхармы являются пустыми только с [точки зрения] шуньяты, а с [точки зрения] бытия – нет».
В «Четырехсотенной» сказано:
Непустая, пустая, невидимая.
«Да станет нирвана моей!»
Татхагаты говорят, что
Из-за [такого] ложного взгляда в нирвану не уходят.
В [«Мадхьямика-]шастре» [ХШ, 8] тоже говорится:
Победитель сказал, что всякий взгляд,
[Признающий] шуньяту, – фактор освобождения.
Сказал, что те, которые рассматривают шуньяту [как нечто сущее],
Не реализуют [нирвану].
Здесь говорят. Поскольку в абсолютном (высшем) смысле рождения нет, то хотя и опираются на отрицание рождения из себя и другого, но у того материального (рупы), ощущений (веданы) и т. д., [существование] которых воспринимается непосредственно и признается посредством умозаключения, бытие, несомненно, будет рождаться из другого. Если это не признают, то хотя и говорят: «две истины», но истина будет только одна. Поэтому рождение из другого существует[196].
На это следует сказать. Хотя это и верно, но если [взять] в абсолютном (высшем) смысле, то двух истин нет, поскольку имеются [слова Будды][197]:
«Монахи, эта высшая истина – одна, а именно: нирвана, обладающая свойством не обманывать. Все санскары обладают свойством лжеца, обманщика».
Поэтому то, что является относительной истиной, есть средство проникновения в истину абсолютную. А рождение из себя и другого принимается мирской системой без анализа. Соответственно;
35) Поскольку, если исследуем эти вещи, то
Кроме вещей, обладающих характеристиками истинной сути,
Не обнаруживаем здесь наличия [чего-то еще], постольку
Не нужно исследовать мирскую истину наименований.
Итак, когда исследуем такое: рождается ли это: материальное (рупа), ощущения (ведана) и т. д. из себя или рождается из другого, то в абсолютном (высшем) смысле кроме обладающего характеристиками нерождаемости и непрекращаемости не обнаруживаем здесь наличия иного [вещей] как обладающих рождением. Поэтому, покончив с исследованием типа: «из себя и другого», следует, введя зависимости от другого, принять именно это, видимое и мирскими [существами]: «Если имеется это, то возникает то»[198].
Как говорит [в «Четырехсотенной»] Арьядэва:
