Рада вернула разговор к тому, с чего начали. Дав ему все рекомендации по предстоящему обряду, она пожелала ему спокойной ночи.
Он вернулся и спросил:
— А как кармически можно объяснить то, что ты будешь снимать ей венец безбрачия и невезение?
Рада мило улыбнулась. В ее глазах мелькнула девственная чистота с легким оттенком усталости. Сейчас наставница не была похожа на строгую и собранную. В ней протекала энергия красивой и нежной женщины. И смешно пожав плечами, она кратко сказала очевидное:
— Я сниму эту деструктивную энергию с ее ауры, потому что ты — ее сын, она — твоя мать, а мы здесь живем. Раз все так получилось, значит это угодно Силе. Значит и твоя мать достаточно выстрадала и заслужила новую жизнь. Главное, чтобы эту новую жизнь она приняла.
После Радиного ответа Саше захотелось заплакать. Настолько чисты были ее речи, что не принять их было просто невозможно. Все ее слова, проникая внутрь, входили в каждую его клеточку и изымали оттуда часть энергии, ранее зажатой, что вызывало мелкую дрожь во всем теле. После этого хотелось куда-то деться, спрятаться, укрыться в кладовке или шкафу, чтобы никого не видеть и не слышать, и тихо молиться, прося, чтобы дверь из этого странного мира приоткрылась в другой, более уютный и не такой беспощадный.
Через неделю Александр, как и просила Рада, из двух плоских отполированных досок соорудил фигуру, напоминающую русскую печатную букву «л», с сорока отверстиями для свечек. Целитель-ница посадила Анну Георгиевну на сорокадневный нестрогий пост без мяса, рыбы и яиц, сама же Рада взяла совсем строгий, лишив себя вдобавок еще и всех молочных продуктов. Ни разу на протяжении всего поста Александр не заметил у своего Учителя слабости или недовольства, она оставалась такой же — вечно веселой и излучающей силу. В последний день поста Рада голодала, а в ночь провела обещанный обряд. Она позвала в комнату волнующуюся мать и пробыла с ней там десять минут. Мать вышла с расширенными зрачками, отказываясь своему любопытному сыну что-либо рассказывать на эту тему. Мастер осталась в зале еще на полчаса. С интересом Александр расхаживал туда и обратно между кухней и коридором, вглядываясь в дверь, ведущую в зал. Из щелей исходило тепло, а из шторок бил яркий свет от сорока горящих свечей. Через некоторое время свечи потухли, и Рада вышла. Она была одета в длинную белоснежную рубаху, глаза светились неземным светом. Из комнаты шел жар, пахло благовониями и воском. Она вынесла скрепленные доски с расплавленными, полностью прогоревшими на них свечами и подала Александру, наказав тотчас закопать их в землю…
