А тучи над головой Солоника тем временем сгущались, и он даже не мог предугадать, насколько серьезно…
Однажды в спортзале, где Саша регулярно занимался атлетизмом, к нему подошел молодой человек, представившийся старшим следователем ГУВД. Небрежно продемонстрировав молодому человеку служебные корочки и вспомнив о милицейском прошлом завсегдатая спортзала, мусор без обиняков предложил Солонику стать внештатным сотрудником милиции, иначе говоря — стукачом.
Естественно, ответ был категорически отрицательным. Солоник заявил, что с ментовкой в его жизни покончено, что быть стукачом противно его убеждениям. А чтобы до мусорского следака побыстрей дошло, предложил тому отправляться подальше. Кладбищенский землекоп был оставлен в покое, но до поры до времени. Разобиженный следователь затаил злобу, видимо, поклявшись продемонстрировать полноту собственной власти, и оказался на редкость мстительным. Спустя несколько недель гр. Солоник А. С. получил повестку в городскую прокуратуру, где Саше было предъявлено обвинение сразу же в четырех изнасилованиях, якобы совершенных им год назад. Актов медицинского освидетельствования в уголовном деле не оказалось, так же, как очных ставок и прочих процессуальных формальностей, но из здания городской прокуратуры Солоник вышел уже не простым гражданином, а подследственным.
А дальше был самый гуманный в мире советский суд, на котором у него не было ни грамотной защиты, ни серьезного алиби (какое алиби через год?). Зато у судьи, толстой, дебелой тетки, открылось вполне понятное женское сочувствие к «потерпевшим» и пресловутое «внутреннее убеждение», стоившее подследственному по статье 117 частям II, III восьми лет лишения свободы с отбыванием срока наказания в колонии усиленного режима.
Солоник, подогреваемый чувством собственной правоты, бежал прямо из зала суда и, грамотно обманув преследователей, скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, спустя несколько месяцев он всплыл в Тюмени, где и был задержан милицейскими операми.
Состоялся еще один суд. На этот раз за побег Саше навесили дополнительно еще четыре года, и он с клеймом мусора, залетевшего за «решки» по «мохнатке», то есть за изнасилование, был отправлен в один из многочисленных лагерей Пермской области.
Естественно, с таким букетом неподходящих для зоны качеств Солонику пришлось несладко. Зона была не «красная», а «черная» — то есть масть там держали блатные. Они и приговорили его к «петушатнику»: после ритуального «опущения» новый зек, по мнению истинных хозяев зоны, должен был пополнить ряды Светок, Танек, Машек, Клавок и прочих изгоев лагерного мира.
