Не иначе как это была одна из последних попыток нашей космонавтики вернуть себе утраченное лидерство. Хотя бы часть его. Попытка наивная и безнадёжная, как и все остальные — заводик по производству сверхчистых полупроводников и безаллергенных вакцин, не то уже сгоревший, не то просто заброшенный на орбите, лунная база, третий год работающая в автоматическом режиме, недостроенный «Зевс» — корабль для полёта к Юпитеру, спроектированный до изобретения джампа и успевший безнадёжно устареть…
В ангар «Волхв» вошёл впритык. Данилову потребовалось всё его мастерство, чтобы затащить два корабля внутрь, не вмазавшись в хрупкие стенки. Ещё с полминуты, тихо матерясь, он подрабатывал маневровыми, гася остатки момента инерции. «Волхв» раскачивался по ангару словно свинцовый шарик, брошенный в крошечную и хрупкую ёлочную игрушку. Любой удар о стенку мог серьёзно повредить станцию, но выхода у Данилова не было. Наконец челнок застыл — точнее, начал медленно опускаться на стенку цилиндрического ангара, влекомый едва ощутимой центробежной силой. Люк ангара стал беззвучно закрываться, пряча нас от любопытных радаров с других станций СКОБы.
Вот и приехали. Два корабля, два героя и два пленника. На меня навалилась апатия, и я закрыл глаза. Хватит. Нельзя бороться бесконечно. У меня был шанс — там, на полпути, когда куалькуа услужливо вытянул щупальце. Я не захотел, не смог им воспользоваться. Значит — всё.
Извините, Алари.
Извини, Земля.
Никогда не думал, что в наши тесные космические станции впихивают такие помещения не первой необходимости, как тюрьма. Или она здесь по-другому называется? Карцер, гауптвахта, изолятор? Не знаю. Одно точно, у алари я сидел комфортнее.
Камера была совсем крошечная, размером с дачный сортир. В углу и впрямь помещался маленький унитаз, над ним с детской непосредственностью конструктор разместил термоконтейнер для разогрева пищи. Ещё был телевизионный экран — я с удивлением убедился, что он работает, но транслирует лишь несколько российских телеканалов. Надо же, забота о культурном отдыхе узников присутствует. Нашли чем заняться — ретранслировать на борт станции поток мыльных опер и унылых шоу…
Когда нас с рептилоидом вели по станции, она кипела, как растревоженный улей. Носились по узким переходам чёрные береты — российские космические пехотинцы. Боевой пост, мимо которого мы прошли, был наглухо задраен — значит введена готовность номер один и за ракетным пультом сидят наводчики.
