— Уфф! — сказали они и, поддерживая графа под мышки, помогли ему подняться с табурета.
— Уфф! — сказал граф Рауль и встал на ноги.
Амальфея Никитишна снова шепнула княжне:
— Эти кольчуги на наших русских богатырей кованы. А у него ножки тонки — подогнутся.
— Ничего не тонки! — сердито ответила Анна Ярославна. — А очень даже красивые.
Тут подали графу длинную, ниже колен, кольчужную рубаху. Надели на него рубаху, он покачнулся, но устоял.
Третий оруженосец принёс кованый, похожий на воронку, шлем с кольчужной сеткой, скрывавшей лицо, — такой шлем надеть, как бы все кости не размозжил: уж так тяжёл. Однако же, чтобы не больно давил, прикрыли графу макушку войлочной шапочкой, а уж шлем на неё нахлобучили.
Стоит граф Рауль, руки раздвинул, пальцы растопырил. Натянули ему на руки кольчужные перчатки. В одну руку вложили меч, на другую повесили щит. Треугольный щит закрыл графа от плеча до плеча. Стоит граф Рауль, будто железная башня, с ног до головы неуязвимый, готовый к поединку.
Но Пертинаксу никак не могли подобрать кольчугу по росту, и оруженосцы воскликнули:
— Оружейники не куют броню для детей!
— И не надо! — сказал Пертинакс. — Так мне будет легче. Моя правота — моя защита.
И вот граф Рауль медленно сдвинулся с места, ступая тяжело, будто целиком выкованный из железа истукан, и каждый его шаг грозным грохотом отдавался на каменных плитах, так что казалось, пол не выдержит и прогнётся ГО тяжкой поступью. Он всё приближался и приближался к Пертинаксу, размахивая мечом и описывая им в воздухе сверкающие, свистящие круги.
Но меч Пертинакса был ему так тяжёл, что не только не мог он им взмахнуть, но принуждён был держать его обеими руками и ещё придерживать конец рукоятки под мышкой, так что остриё меча торчало, будто копьё или рог единорога.
Тяжесть меча влекла его вперёд, и, чтобы не упасть, он побежал и бежал всё быстрей и быстрей и вдруг, налетев с разбегу, ткнулся мечом прямо в грудь графа. Oт неожиданного толчка тот покачнулся, не удержался и упал на спину. А так как кольчуга была ужасно тяжёлая, он не мог подняться и только задирал вверх то одну, то другую ногу и опять с грохотом ронял её на пол.
— Ах! — закричали все дамы и от неожиданности чуть не попадали со своих табуретов.
— Ах! — воскликнула Анна Ярославна и так быстро вскочила, что запуталась в своём шлейфе.
— Ага! — сказала Амальфея Никитишна и распутала её.
Тут судья поднялся и заявил:
— Поединок доказал, где правда и где ложь. Анике из Киева не виновна!
