Муш развалился в кресле и протянул руку к бутылке.
— Пить хочу, — сказал он.
— Пить, — произнес Джек единственное французское слово, которое он усвоил.
Муш налил себе виски, но, увидев, что ведерко для льда пусто, крикнул:
— Жанна!
На пороге виллы появилась жена Альдо. Сразу видно было, как она загорела и поправилась. Белые шорты оттеняли ее бронзовую кожу, а грудь прикрывал кусочек полосатой материи.
— Льда! — бросил Муш, с восхищением глядя на нее. Она исчезла и тут же вернулась танцующим шагом, вся в солнечных бликах. Желание волной пробежало по телу беглого бандита. Уже больше трех недель они жили бок о бок, и ему нужно было немало сил, чтобы держать себя в узде. Он чувствовал, что она согласилась бы, несмотря на страх, который он ей внушал. А может быть, именно вследствие этого страха. Убийца необыкновенно привлекал невестку Сальваторе. Он был любезен, очарователен в общении, всегда улыбался. Но под этой обаятельной маской ощущалась разрушительная сила, скрытая жестокость. Кроме того, он был для нее человеком, который убил, и неизбежно когда-нибудь сам будет убит. Ему не суждено было кончить жизнь в чистой постели с чашкой отвара вербены на ночном столике. Именно такие мужчины часто нравятся женщинам определенного сорта. Жанна бросила в его стакан два кусочка льда и спросила:
— Поймали что-нибудь?
Муш поболтал льдинками в стакане, и сделал глоток.
— Трех окуньков. Я бросил их обратно.
Она засмеялась, остановив на нем свои порочные фиалковые глаза.
— Правильно сделали. Мы уже сыты вашей рыбой.
— Потому что здесь нет ничего, кроме окуней, — сказал он. — Вот если бы я принес вам хорошую щуку на три-четыре фунта, чтобы приготовить ее под белым соусом…
Он щелкнул языком.
— С доброй бутылочкой охлажденного мюскаде.
Она снова засмеялась, и ее грудь дрогнула под тонкой майкой.
— Мюскаде у нас есть. Что же касается щуки…
Муш сделал большой глоток и поставил стакан.
— Кажется, в пяти километрах от Пуаньи есть пруд, где водятся настоящие чудовища. Мне сказали, что в таверне «Четыре липы» можно купить разрешение ловить на один день.
— Но вы же не должны выходить отсюда, — сказала она, садясь в низкое кресло. Он не мог оторвать глаз от грациозных движений ее длинных бронзовых ног.
— Если папа узнает, что вы выходили, будет скандал. Было достаточно неразумно ходить в эту таверну. Вас могли узнать!
Он провел рукой по усам и квадратной бороде.
— Теперь даже жена не узнала бы меня.
— Вы часто о ней думаете?
