Курганов повернулся к батальонному комиссару. Ляховский встал, поправил ремень и, улыбнувшись, сказал:
— О хороших делах забывать, конечно, не надо, даже о прошлых. Но сейчас, товарищи, Родина и партия поручили нам более сложную, более ответственную работу: в короткий срок обучиться воинскому мастерству, обучить и закалить бойцов, с тем чтобы умело, наверняка бить фашистские орды и разгромить их.
— Именно так, — подтвердил Курганов и тоже поднялся.
Вошли призывники в комнату гражданскими людьми, а через два часа покинули ее адъютантами дивизионов, комиссарами, командирами батарей или помощниками по материальному обеспечению. Превращение это произошло по воле командира и комиссара полка.
Если Ляховский сразу завоевал расположение новых командиров, то Курганов всем показался чрезмерно строгим. «Даст нам жизни», — сокрушенно и озорно заметил Береговому сосед по строю Андреев, ставший теперь командиром шестой батареи.
Курганов и впрямь оказался на редкость суровым человеком. Уже неделю Береговой командовал батареей и ежеминутно испытывал на себе строгость и требовательность подполковника. Непостижимо было: когда Курганов спал, когда он ел, когда он вообще не работал. Правда, работы было столько, что от нее голова шла кругом. В полк, расположившийся лагерем, непрерывно прибывали люди — бывшие колхозные бригадиры, рабочие, мастера, студенты — и всех их надо было немедленно распределить по дивизионам, батареям, взводам.
Хорошо Курганову заниматься таким делом: четверть века служит он в артиллерии... А Береговой? Откуда ему знать, что старшину Соколова, служившего когда-то в арт-парке, можно поставить наводчиком, а рядового Печерина, рассудительного, в летах человека, надо определить ездовым к коням и непременно головного орудия.
Вот и сегодня подполковник Курганов приказал командирам батарей:
— Прибыла амуниция в неразобранном виде. Завтра начнут поступать кони. Каждой батарее привести амуницию в порядок к 20.00.
«Легко сказать «привести в порядок», — раздраженно думал Береговой, глядя на своих ездовых, освобождавших от упаковки какие-то кожаные ремни, ремешки и целые узлы. Амуниция была густо смазана и остро пахла дегтем. Но как собрать в упряжки эту так хорошо пахнущую, ладно покроенную и прошитую кожу?
Однако прошел час-другой, и хомуты, шлеи, тренчики, гортовые ремни постепенно приладились к положенным местам. Ездовые, по-хозяйски споря и припоминая былую службу «на действительной», комплектовали упряжку за упряжкой. Вместе с ними Береговой увлеченно затягивал гужи, примерял супони, раскручивал толстые эластичные постромки. Руки его стали темными от дегтя, лиловые пятна проступили на гимнастерке и брюках. Работа спорилась, чувство гордости и удовлетворения вытесняло досаду и растерянность.
