Ох, не грешно ль в воскресение?
С нами Господняя сила!
Тяжко мое прегрешение…
— Ну?! — нетерпеливо воскликнул Георгий.
— Ну да уж я разложила.
— То-то, — усмехнулся он. — Лучше поведай, что там у нас в ближней перспективе намечается!
Повисла минутная пауза, словно Вёльва и впрямь всматривалась в разложенные карты. Потом она вздохнула, откашлялась и наконец выдала — торжественно, с ноткой трагизма:
Вижу: лихая компания
Рядом с тобой веселится…
Но исполненья желания
Лучше не жди — не случится.
При этом голубоватое свечение бриллианта пульсировало в такт стихотворному ритму.
— И что? Это все или как? — уточнил Георгий. Но камень уже потух. — Ладно… И на том спасибо, колдунья ты старая.
Он посмотрел на часы — половина одиннадцатого ночи; немного поколебался — и кликнул номер Влада Хватко. Тот не отзывался минут пять, а когда все же вышел на связь, имел вид заспанный и крайне недовольный.
— Очень надеюсь, Жорж, что у тебя найдется убедительная причина для столь… — начал дядя.
— Более чем! — перебил его Георгий. — Нам надо встретиться, причем немедленно!
— Вторжение инопланетного разума? — предположил Влад Сулейманович.
— Брось шутить! Через полчаса в ресторане «Звезда Вифлеема». Это в твоих интересах.
Перед выходом аль-Рашид сформулировал спайдробу несколько новых вопросов и задал специальные параметры поиска.
Глава 5
Союз меча и кинжала
Скрепим вином союз наш, Аполлоний,
Лишь варвары союзы крепят кровью.
Анахарсис Киликийский[4]
Перво-наперво Влад Хватко активировал на своем наркоме особый режим полного «экранирования» (увы, столь удобная функция имелась лишь у служебных наркомов), после чего внимательно, ни разу не перебив, выслушал племянника, лишь изредка вставлял замечания типа: «так-так», «ага», «понятно». Когда Георгий аль-Рашид закончил свой рассказ, дядя долго молчал, смакуя коньяк и причмокивая с видом ценителя. Официантка принесла кофе. Он, так же молча, проводил ее взглядом.
— Ну, Влад Сулейманович? Что скажешь? — первым не выдержал аль-Рашид.
— Скажу, что удивлен, — Хватко постучал пальцами по краю фужера, — удивлен, что за сто тридцать лет никому, понимаешь, не пришло в голову сопоставить столь очевидные факты.
— Так ведь поначалу и сопоставлять было особенно нечего, — пожал плечами Георгий, — должна была сложиться определенная статистика.
— Сумма смертей? Пожалуй, ты прав.
— Пока не забыл, дядя Влад, у меня к тебе будет просьба. Как я уже сказал, восемь из тринадцати «усыновленных» померли не своей смертью — двое покончили с собой, остальные стали жертвами несчастных случаев…
