— Еще раз выражаю вам глубочайшую признательность, сэр.
— Ну вот и все. Данное разрешение должно постоянно храниться вместе с мечом. И еще: я бы на вашем месте упаковал меч до тех пор, пока вы не преподнесете его родственнику погибшего офицера.
— Я непременно последую вашему совету.
— Мистер Свэггер, надеюсь, у вас останутся самые приятные воспоминания о визите в Японию.
— Не сомневаюсь, сэр. Был рад познакомиться с вами.
Остановившись на ночь в районе Синдзуку, в гостинице, выбранной наугад, в первую очередь из соображений экономии, Боб принял душ, поужинал в кафе с западной кухней, совершил небольшую прогулку, выспался, позавтракал в том же кафе и направился пешком к железнодорожной станции, через подавляюще огромную толпу.
Город напоминал внутренность телевизора. Казалось, он состоит в основном из установленных вертикально печатных плат, очень сложных, насыщенных множеством миниатюрных элементов. Поражало обилие информации. Боб чувствовал себя так, словно переместился в будущее. Похоже, господствующий принцип дизайна требовал использовать с какой-нибудь целью любую мелочь. Предметы теснились, встраивались один в другой, втискивались тут и там. Даже узкие переулки были забиты ресторанами, маленькими магазинами, всевозможными конторами, и над каждым заведением, разумеется, светилась неоном вывеска. Это было общество всеобщей грамотности: надписи были повсюду, на больших плакатах, рекламирующих те или иные товары и услуги, в бесконечных потоках официальных обозначений, правил, регламентации и порядковых номеров, на указателях направлений. Все организовано, синхронизировано, пронумеровано, аккуратно разложено по полочкам.
Японцы спешили, обгоняя Боба; все подчинялись четкому графику, никто не терял времени даром, у каждого была цель. Плотная масса людей была устрашающей. По крайней мере, в этом квартале Синдзуку царила такая же толчея, какая бывает перед Рождеством на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Толпа набегала волнами и расплескивалась, немного редея, похожая на живой организм. Красный сигнал светофора мгновенно останавливал всех, но больше этих людей не могло остановить ничто, и как только зажигался зеленый — о боже! — наступал день высадки в Нормандии и все разом спешили выскочить на берег. Повсюду царило сплошное «идти, идти, идти, быстрее, быстрее, быстрее». Мужчины в большинстве своем были в костюмах, женщины — тоже. Боб знал, что это наемные работники; они вкалывают как рабы, сообщая своей стране поступательное движение. Они послушны, никогда не расслабляются, никогда не сходят с пути.
