Куда он запропастился?! Еще десять минут, и я высохну, как мумия Рамзеса!
Но высохнуть дядя не успел.
Вадим ссыпался сверху горохом, и не один, а с подкреплением в виде Арин и Арьё. Работа пошла быстрее, несмотря на то, что землю, вынутую из раскопа, по-прежнему не отбрасывали куда попало, а аккуратно складировали у самого бока скалы – ее полагалось просеять в поисках мелких предметов, чем и занялась Арин. За десять минут им удалось подрыться под скалу на добрых полметра.
А еще через десять минут Валентин, работавший короткой лопаткой под скалой, провалился с головой.
Иудея, 30 год н. э. Капернаум, Тивериадское озеро
За прожитые годы мне приходилось чувствовать себя чужаком множество раз, и это чувство в сочетании с опасностью, таящейся в каждом постороннем взгляде, было мне не внове.
Когда я – сын богатого иудея из Александрии, ушел из дома в семнадцать лет, чтобы присоединиться к сикариям и их войне за независимость Иудеи, это едва не стоило мне жизни. До сих пор не пойму, почему меня не зарезали тогда! Кто мог поверить, что холеный мальчишка, никогда не знавший лишений, может бросить все ради борьбы с римлянами? Да я и сам бы никогда в это не поверил!
Хотя идеи зелотов были популярны не только в бедных кварталах, в районах, населенных состоятельными евреями, дальше разговоров дело не шло. Люди, отягощенные богатым имуществом, многочисленными семьями и планами на будущее, редко находили в себе мужество отказаться от сегодняшнего благополучия ради призрачной идеи освободить землю сынов Израиля от чужеземного ига в будущем, да еще и ценой собственной жизни! Но деньги на войну давали, хоть без большой охоты, но в достаточном для организации количестве.
Дети жертвователей, выросшие в богатстве, получившие образование в лучших бейт-мидраш,[63] наследовали от отцов радикальные речи, но не жажду борьбы, и не готовы были променять сытое, спокойное существование в роскошных александрийских резиденциях или домах в Эрец-Израэль на опасности жизни преследуемого всеми бунтовщика и убийцы.
Зелоты, выступавшие против римского господства, считались врагами Империи и Израиля, но ненависть, которую к ним питали римляне и умеренные иудеи, не шла ни в какое сравнение с тем, как ненавидели и преследовали сикариев.
Стать сикарием означало навсегда стать изгоем, потому что зелоты часто призывали к борьбе с Римом, но достаточно редко прибегали к насилию, а сикарии никого ни к чему не призывали – они молча и жестоко убивали римлян и иудеев, запятнавших себя сотрудничеством с захватчиками. И их кинжалы разили насмерть без жалости и сомнений.
