А в это время с другой стороны ворот раздались сигналы клаксона: кто-то просил открыть ворота. Марселино вышел, и Ракель услышала, как портье сердито сказал:
– Сеньор Альбенис! У меня приказ дона Антонио – не впускать вас…
Еще одним свидетелем драки братьев, как оказалось, был верный Рамон, и Виктория на следующее утро, пригласив его в гостиную, расспрашивала с пристрастием, что он видел, втайне надеясь, что не ее родной сын стал зачинщиком скандала.
– Как получилось, Рамон, что Антонио и Макс подрались?
– Честно говоря, сеньора, я не знаю. Могу только сказать, что когда первый раз относил ужин сеньору Антонио, я видел, как сеньор Максимилиано стучал в дверь.
– В комнату Ракель?
– Нет, к сеньору… он хотел войти.
– Ракель была там с Антонио?
– Не думаю. Потому что чуть позже вышел сеньор и спросил меня, где она. Он заглянул в ее комнату, но и там ее не было.
– А почему он не открыл Максу, когда тот стучал?
– Я думаю… сеньор был в душе… К тому же сеньор Максимилиано не стучал, а пинал дверь ногами. И как увидел меня, ушел.
– А Ракель?
– Не знаю… Когда я опять поднялся, они уже дрались в комнате сеньоры… Простите, но, видимо, мне нужно рассказать вам еще кое о чем, сеньора.
– О чем же, Рамон? Я слушаю.
– В другой раз я видел… как сеньор Максимилиано тянул за руку сеньору Ракель в дом. Она упиралась, не хотела идти, а сеньор Максимилиано тащил ее чуть ли не силой.
– Рамон, прошу тебя, никому не говори об этом. Хорошо? – заволновалась Виктория.
– Конечно, сеньора…
Подрались братья не на шутку, – комнату Ракель пришлось основательно приводить в порядок: вставить стекла, поменять кое-что из мебели: маленький столик, кресло-Виктория попросила Рамона распорядиться сделать это как можно скорее, чтобы ничего не напоминало о минувшем скандале. «Хорошо, что муж не дожил до этого позора», – не раз в эти дни думала Виктория. Оскар после разговора с Антонио уверял ее, что ничего страшного произойти не может, все обойдется. Но доктору Пласенсиа хотелось бы поговорить и познакомиться поближе с Ракель.
Когда девушка вошла в кабинет, Оскар сразу увидел, как она бледна, какое у нее грустное лицо, и решил расположить ее к откровенности. Но это ему не удалось: сухость и резкость, с которой он начал разговор, насторожила Ракель, она почувствовала в его голосе неприязнь. И ее ответы были столь же лаконичны и сухи, как и его вопросы.
– С отцом Антонио мы были друзьями с самого детства, поэтому я считаю себя как бы членом этой семьи. Я люблю Викторию и всех детей и очень беспокоюсь… Антонио мне все рассказал.
