– Как он? – Из забытья меня вывел голос.
– Вроде оклемался, только никак не хочет приходить в сознание.
– Степень повреждения?
– Девяносто процентов. Клетки мутировали.
– Что говорят целители?
– «До свадьбы заживет». А если серьезно – что шанс выжить у него был один на десять тысяч. Думаю, ваше влияние его спасло. Он, как бы выразиться помягче, сроднился с эльфами. Поэтому отторжения не произошло.
– Слава Высшим! А что насчет восстановления?
– Все зависит от него. Кстати, он, похоже, пришел в себя.
– Где я? – говорившие ненадолго замолчали, а потом продолжили с нескрываемой радостью в голосе:
– Это прорыв!
– Все вам над людьми издеваться, – ворчание.
– Принц, но ведь теперь мы устраним несправедливость и приведем мир в то состояние, каким он должен быть!
– Я вам не разрешал брать на опыты своего слугу.
– Простите, но ваш дядя…
Удаляющиеся шаги. Я опять провалился, на этот раз в глубокий сон. Мне снился мир и я был им. Я не хотел просыпаться, но солнечные блики, прыгающие по моим закрытым векам, разбудили меня. Я открыл глаза и, наконец, увидел мир таким, какой он есть.
Принц посмотрел на меня дерзко и игриво.
– Не надоело?
– Не. Ложись давай, я не намерен терпеть.
– Как скажешь, – он соблазнительно улыбнулся и его глаза азартно заблестели.
– И кто теперь у кого в плену?
– Хм… а разве сразу было не понятно?
Я наклонился и мягко прошелся языком по его длинному и теплому ушку. Мой принц как котенок потерся щекой и замурлыкал, двигаясь чуть вперед, подставляя шею под невесомые поцелуи. Из его рта вырвался тихий стон, полный восторга. Я провел рукой по его спине, поглаживая выступы позвонков, повергая возлюбленного в сладостную негу.
– Мм… – Принц выгнулся и поддал чуть вверх бедра. – Не издевайся. От твоих ласк я теряю голову.
– Так и должно быть… только это еще прелюдия ласк. Я еще даже и не начинал.
– Садист… ммм… сколько же в тебе еще человеческого…
– От этого никуда не деться.
Возле нашего ложа стояла баночка с красками и кисточка. Не каждый раз я использовал ее, но в этот раз решил довести своего возлюбленного до высшего предела наслаждения. Принц брыкался поначалу, но потом милостиво сдался и лег на живот. Каждое прикосновение прохладного ворса вызывало в нем дрожь. Я рисовал медленно и нежно, позволяя линиям струиться плавными завитушками, сотворяя шедевр художественный на теле и чувственный внутри него. Отложив кисти в сторону, я принялся покрывать поцелуями все оставшиеся неокрашенными участки спины, поясницы и ягодиц. Мой принц постанывал в ответ.
