«Мы начинали с пустыми руками. Нужно было не только заинтересовать широкие круги студенчества к нашим предприятиям, но и добыть хоть кое-какие средства. /.../ только денег Виленская группа передала нам через [Бронислава] Пилсудского 110 руб[лей]. /.../ Виленская революционная группа имела паспортный стол, которым очень охотно предоставила нам пользоваться»[177].
«По мере того, как развертывалась наша деятельность, все больше и больше лиц предлагало нам свои услуги или содействие, и средства начали притекать в более значительных размерах: жертвовали уже сотнями рублей. Эти средства шли на текущие расходы, а также нужно было оказывать материальную помощь Андреюшкину и Генералову, у которых средств было мало. Осипанов получал от матери 25 руб. в месяц, но и ему понадобились деньги, чтобы обзавестись хорошим костюмом. Дело в том, что появился министерский циркуляр (не помню в каком месяце), в котором говорилось, что крамола вновь посягает на университеты, причем указывались приметы, по которым можно было узнавать крамольников, а именно в циркуляре говорилось, что „грубый тон и неряшливый вид суть первые признаки крамолы“ [тупость царских чиновников все-таки неописуема!]. Вот почему Осипанов и пожелал принять облик изящного джентельмена. /.../
Если бросить взгляд на год нашей подготовительной работы, то нельзя не назвать ее успешной. Сформировалась новая организация из центрального кружка, который всем заведывал, боевых групп и значительного контингента лиц, которые оказывали свое содействие и услуги. Денежные средства стали притекать к нам в более значительных размерах»[178].
Отметим определенные неточности и противоречия в этом связном рассказе.
Широкие круги студенчества если и были заинтересованы деятельностью начинающих террористов, то совсем не ею как таковой, а различными материальными (касса взаимопомощи, кухмистерская и прочее) и интеллектуальными приманками (типа кружка Новорусского); это был только пруд, где подкармливали потенциальных жертв ловцов человеков. Круг заинтересованных и действительно посвященных расширялся совсем не внутри демократического студенчества, а за счет жертвователей средств, которых Лукашевич предпочитает точно не обозначать, но если он и не состоял из одних поляков, то последние наверняка продолжали играть в нем значительную роль. А вот деятельности, как таковой, группа, собственно говоря, и не вела; рост же ее авторитета происходил явно по мере того, как
