Кроме того, приходилось, как и предупреждал меня Скотт Вудфилд, нести караульную службу: два часа дежурства, четыре — отдыха. И хотя в такие ночи вздремнуть удавалось пару часов, не больше, патрулирование не казалось мне особенно тягостным. Воздух был чист и бодрящ, а свет от фонарей падал на снег красивыми узорами. Вдобавок, я скоро усвоил, что на посту у гаража стоять в карауле совсем не обязательно. Можно было отвлечься, а если вдруг приближалась какая-нибудь машина, то ее было видно на расстоянии и у тебя было время бросить свои дела и снова начать ходить. Это было удобное место для чтения, и я там основательно поработал над Тацитом, в особенности над его трудами о войнах с германцами. Случалось, я совсем забывал о тренировках, обо всех этих схватках и перехватках, когда на рассвете, читая про племя батавов, я поднимал голову и видел перед собой горы Таунуса, где стояла крепость этих самых батавов.
То, что рассказал мне Скотт Вудфилд о главном здании, также оказалось вполне точным. Работа там шла ни шатко ни валко. В Штатах я представлял себе, что где-то далеко сидят опытные американские разведчики, бдительно следящие за каждым шагом русских. Впервые я познакомился с сотрудниками разведки в тот же день, когда представился капитану Уолтерсу. Лейтенант Куинн, к которому он приказал мне явиться, оказался женщиной. Она с места в карьер начала рассказывать мне о своей жизни — о том, что училась в колледже Брин-Мар, потом преподавала в школе в Эльмире, потом ей это надоело, и она пошла служить в армию. Работать здесь было приятнее, чем учить пятиклассников, но зато все друзья и близкие стали презирать ее за этот шаг, и для них она как бы перестала существовать. Когда лейтенант Куинн говорила, ее взгляд редко оставался неподвижным: казалось, что-то новое постоянно привлекает ее внимание — то на одной стене, то на другой. Впоследствии я узнал, что у нее вообще бегают глаза и что за это ее зовут "городской сумасшедшей". Посередине своего рассказа она вдруг осеклась и сказала: "Боюсь, я попалась в собственные сети, — и, поморгав, добавила: — А теперь вам пора познакомиться с вашими будущими сотрудниками".
Мы шли по коридору, и в своем нетерпеливом воображении я уже рисовал картины, как вот сейчас окажусь среди старых, опытных волков, углубившихся в перевод какого-нибудь советского плана нападения — возможно даже, что эти документы забрызганы кровью. Чем ближе мы подходили к комнате переводчиков, тем громче слышалась классическая балетная музыка.
