Я благодарна тебе за те два года, что мы были вместе. Мне хочется, чтобы мы остались друзьями и не чувствовали бы себя неловко, когда увидимся снова.
Желаю тебе всего наилучшего. Папа с мамой шлют привет.
Сара Луиза".
Я перечитал письмо несколько раз, прежде чем заметил, что мои товарищи уже взяли свои лопаты и двинулись из барака. У меня хватило сил на то, чтобы присоединиться к ним, но петь я не мог. Мучительная боль разрывала мне грудь, я шатался как пьяный. Она была обручена с другим, скоро будет официальная помолвка. Да, я помнил Фреда Зиммермана. Это был тот самый неуклюжий студент, с которым она танцевала в наш первый вечер. Мы вместе окончили университет, но он потом поступил в школу права. В чем же, черт возьми, он меня обскакал? Подумав, я понял, что во многом. Он и ростом был выше, и лицом посимпатичнее, и говорить умел лучше, чем я. Отец его, то ли пивной, то ли обувной магнат, был богат как Крез. Чем дольше я размышлял, тем больше недоумевал, зачем я вообще понадобился Саре Луизе. Может, Фред тогда увлекся кем-нибудь еще? Помнится, была у него какая-то студентка. Возможно, Сара Луиза закрутила со мной роман, чтобы заставить его ревновать?
Моя руки перед ужином, я напряженно думал, как мне теперь сообщить родителям, что брак, которого они так сильно желали, не состоится? И впервые мне в голову закралась мысль: а что хорошего в этой новой, добродетельной жизни? Покаяться можно и перед смертью — так есть ли смысл торопиться? А как славно можно было бы погулять эти два месяца в Калифорнии! Сколько пива не выпито, сколько девочек пропало! Я ненавидел самого себя. В один прекрасный день, когда явится старуха с косой, я, конечно, покаюсь изо всех сил. Но до этого дня еще жить и жить, а сейчас-то я молод, сейчас-то мне хочется чего-нибудь плотского. Если Бог желал уберечь меня от неправедной жизни, зачем Он тогда вложил в мое тело все эти гормоны? Чтобы искушать и мучить меня? Тогда какой же Он друг?
У дверей столовой нас поймал сержант и отправил дежурить на кухню. Я мыл и тер бесчисленные кастрюли и сковородки, и тут ко мне в последний раз заявилась Сара Луиза. Для разнообразия она пришла не одна, а с Фредом Зиммерманом. Сначала они разыграли сцену на переднем сиденье его машины. Как только Сара Луиза расстегнула на Фреде брюки и вытащила его напрягшийся член, она тут же пустила в ход свой язык. Она жадно сосала этот член, и изо рта у нее текла слюна. Взглянув на меня, Сара Луиза сказала: "Видишь, как я ублажаю Фреда? Но это еще не все, правда, Фред?" И она взяла руку Фреда и погрузила ее в черноту между своими ногами. "М-м-м, как хорошо…" — проговорила она, не выпуская член изо рта. Зад ее начал изгибаться, и тогда она сказала: "Но это только начало, правда, Фред?" И сразу возникла новая сцена: Фред лежал на спине в постели, между его ногами торчал пенис, а голая Сара Луиза ползла к нему. Тут она опять обернулась ко мне. "Мы с Фредом можем делать все, что хотим, — ведь мы помолвлены. Гляди, что мы будем делать, — у нас с тобой такого не бывало". С этими словами она села верхом на пенис и медленно ввела его в себя. "Это может долго продолжаться, — сказала Сара Луиза, — потому что Фред такой большой, но, уверяю тебя, Хэмилтон, мне на это времени не жалко!" Тело Сары Луизы двигалось вверх и вниз, ее лицо пылало. Пока я наблюдал за ними, они испробовали все известные мне позы — извиваясь, задыхаясь, ловя ртом воздух, — и вдруг оба забились, застонали в оргазме.
