В юности подруги считали Полину излишне строгой, даже высокомерной. Предрекали – при таких качествах все шансы остаться вековухой. С годами ее мнимая суровость и надменность характера обернулись природным спокойствием и сдержанностью.
Полина знала, она нравится мужчинам. Возле нее постоянно порхали различные субъекты: назойливые хваты с четким прицелом – сначала постель, потом будет видно. Другие вели долгие разговоры, вежливо обхаживали, но с теми же намерениями, без обязательств.
Оттого привычными стали Полине мимолетные услуги молодых или уже потертых годами, их желание взять аккуратно под локоток – как правило, без особой надобности. Когда уступали ей место, у них даже голос менялся, и Полина улавливала эти переливы. И хотя в троллейбусе бывало немало блондинок с видной фигурой, взгляд останавливался почему-то именно на ней.
Вот и сейчас юркий таксист по собственному почину подхватил в обе руки Полинину поклажу, понес на второй этаж.
Дверь была не на замке, как договорились позавчера с Сашей, и таксист занес вещи в прихожую. Полина пыталась отблагодарить, но он отнекивался, блеснул металлическим зубом:
– Счастливо оставаться!
– Постараюсь! – отозвалась Полина.
В гостиной включила свет и – оторопела.
Первая мысль была – таксист ошибся квартирой, зашла к чужим. В такой комнате не живут, все наброшено, опрокинуто, блестят осколки зеркала, разбитая бутылка, какие-то бумажки разбросаны на полу, у перевернутого стула остались две ножки…
Она уже намеревалась выйти, но вдруг по скособоченной репродукции на стене, поняла: квартира ее. Это бред, быть не может, не должно, кошмарный сон… Господи… Но под подошвой, как только в яви бывает, крошилось стекло… Осторожно ступая среди развала, приблизилась к столу и увидела ноги в носках. Саша лежал между креслом и окном.
Тихо позвала:
– Саня?
Ей показалось, что шевельнулся.
На площадке колотила в соседние двери.
– Помогите! Помогите!
Соседи тотчас откликнулись, такие истошные крики здесь еще не случались.
Приехала «скорая», затем – две милицейские.
В квартиру никого не пускали, только понятых.
Полина полулежала в кресле у соседки, закинув голову, с закрытыми глазами. Врач сделал ей укол, подносили нашатырь, закладывали за пазуху влажное полотенце.
