Перестанут быть музыкой, когда я умру.
Небо прозрачно вновь, до синевы в душе,
Ветер набит листвой, словно худой мешок,
Отношения все – лишь вариант клише,
От дрожания век и до дрожания ног.
В общем, пускай летят, впрочем, не я решал,
Коли не здесь рожден, значит, не здесь умрешь,
А был ты велик или мал, бешен, нежен и шал,
Возможно, как и они, ты никогда не поймешь.
4 ноября 2003
* * *
Тревожный шум доносится из мира,
Из дней, идущих бурно никуда,
Не подведи, расстроенная лира,
За нотой «нет» играя ноту «да».
И, соберя грядущее по крохе,
Свой горький звук хулой не заглуши.
Виной всему две яркие эпохи,
Мелькнувшие в окрестностях души.
22 ноября 2003
* * *
Мы танцуем с тобой менуэт
Посреди неширокой зимы,
Где законов и разума нет,
Где свободны от вымысла мы,
Где качается снег, невесом,
На пружинящих в махе ветвях
И где катит метель колесом,
Наобум, наугад и впотьмах.
Дайте руку кружению в такт,
Ближе губы к дрожанию век,
Созидания медленный акт
Производит на свет человек.
Ноги вязнут в глубоком снегу,
Крылья движутся мимо и вне…
Наважденье опять на бегу
Заглянуло случайно ко мне.
10 декабря 2003
* * *
Бестрепетно, безвольно, безнадéжно
Играю марш на мизерной трубе.
Кругом зима, невыносимо снежно,
И я подобен им, а не себе.
Как будто снег засыпал двери ада,
И недоступно близкое тепло,
И на краю всевышнем Цареграда
Дорогу вспять метелью замело.
Труба скрипит, и клапаны застыли,
И пальцы мерзнут на слепом ветру,
Скажи, мой друг, мы точно в мире были?..
Я, не узнав наверно, не умру.
Луна в зенит карабкается рьяно,
Музейный сторож охраняет сны.
У Пастернаков плачет фортепьяно,
Среди моей несбывшейся страны.
17 декабря 2003
* * *
Долги платить – не пиво пить
С рассвета дотемна,
Не для себя приспело жить,
А жизнь одна.
Кому-то должен я ответ
Кому-то должен вздох,
А третьему – последний свет,
В котором – Бог.
И никому – мой тайный путь,
Мельком и второпях,
И ту мерцающую суть,
Которую азмъ мняхъ.
24 декабря 2003
* * *
Уходит день, уходит ночь
За часом час в короткий век,
И я делить с тобой не прочь,
Мизерный в клетку человек, —
Твои гордыню и успех,
Твой пожелтевший в камне прах,
Твой жалкий безымянный грех
И столь же безымянный страх.
И я делить готов подряд
Твой выцветший до срока храм
И городов старинных ряд
С развалинами пополам.
Твои печали наугад
И радостей убогий ток,
Твой пролетарский снегопад,
Идущий щедро впрок.
И даже твой экранный бред
И твой же общепит,
Пока мне жизнь не скажет «нет»
И душу расщепит.
1 января 2004
