* * *
Эпоха утрат наступила,
Дельфийский оракул молчит.
И серо-зеленое рыло
Из пазухи храма торчит.
Дорический стиль на исходе,
Колонны расколоты вкось.
И жизнь уступает природе,
Которой ей быть довелось.
В развалинах длящейся драмы
Я больше не жду перемен.
И что христианские храмы
Пред камнем акропольских стен?
4 октября 2005,
* * *
Замело мою память белую,
Да и черную замело.
Что на свете я этом делаю,
С коим нынче меня свело?
Я брожу между синими соснами,
Все ищу свой зеленый рай.
Меж годами подряд високосными,
Там, где мается месяц май.
И кричу никому я, веруя,
Что отыщется где-то след,
Где мы будем самые первые,
Где других просто вовсе нет.
А земля так свежа и вымыта
Этой влагой не судного дня,
Несмотря на причуды климата,
Что не минул, летя, меня.
6 мая 2006
* * *
Мы венчались с тобой на рассвете
Долгожданного званного дня,
С красным прочерком в волчьем билете,
В свете сумерек вместо огня.
Белый агнец от крови дымился,
Черный агнец окрасил алтарь,
И завет предначертанный сбылся,
Когда тексты читал пономарь.
И сгибалось пространство до лиры,
Исчезало пространство тревог,
Где скитались мы, наги и сиры,
По пустыне по имени Бог.
17 февраля 2005
* * *
Огонь не пощадил ни Пушкина, ни зверя,
Лишь, смерти пожалев, оставили их жест.
И, вечностью его беспечною проверя,
Вернули невзначай в одно из общих мест.
Две бронзы тяжелы, разбросаны по свету,
Одна, где поздний Рим размерен и горяч,
Другая, где Москва – земли печальней нету,
И слышен высоко ее не медный плач.
Я к ним пришел опять, озябший от дороги,
И руки положил на бронзовую твердь,
Стояли рядом вы, прекрасны и двуноги,
И наблюдали в лоб несбывшуюся смерть.
Земля летела вдаль по медленному кругу,
Сосредоточив взгляд на солнечном луче.
И, если бы он был, я обратился к другу,
