Семен. Как же, сейчас ему лопатки назад и закрутил?
Прохор. Без этого нельзя… порядок. Завязал это я ему назад руки, повел к становому. «Пусти, говорит, меня, дядюшка, клад я тебе за это покажу, в купцы тебя произведу». – «Сказывай, говорю, где? Коли верно скажешь, помилую». Стал это мне сказывать приметы, где и что, а ребята ваньковские нам навстречу. «На войну, что ли, говорят, господа честные идете?» Обступили нас, стали допрашивать, да так вплоть до станового и Шли. Опосля уж я искал, искал этого места: ровно и похоже найдешь, – станешь копать: нет. Так и бросил.
Семен. А кабы нашел – ладно бы было.
Прохор (повернувшись на другой бок). Пущай кто другой ищет.
Продолжительное молчание.
Антон. Соловьи-то петь перестали. Оченно уж я люблю, коли ежели соловей поет.
Прохор (зевая). Синица лучше.
Антон. Где ж синице!.. Синице супротив соловья не сделать.
Прохор. Сделает.
Антон. Невозможно!.. Да ты соловьев-то слыхал ли?
Прохор. Где слыхать! У нас их на мельнице тьма-тьмущая, и домики для их понаделаны.
Антон. Это скворцы!..
Прохор. То, бишь, скворцы… Все одно, и скворцы поют.
Антон. Соловей, ежели теперича, когда петь ему, он сейчас… фиу, фию. (Подражает пению соловья; в лесу раздается свист.)
Семен (прислушиваясь). Что свистишь-то?
Антон. А что?
Семен. Погоди… молчи…
Все прислушиваются; опять раздается свист.
Прохор. Разгуляться вышел…
Антон. Кто?
Прохор (таинственно). Кто? – Известно, кто.
Семен. Теперича, ежели табун где близко, весь табун угонит.
Прохор. Ничего, стороной пройдет.
Антон. Да что вы, черти, это сыч.
Семен. Похоже!
Антон. А то нет? Эх, вы!..
Прохор. Коли свистит – ничего; а иной раз ровно малое дитя плачет… как есть ребенок.
Семен. У нас летось под самый Успленьев день табун угнал.
Антон. Ну, ври под пятницу-то!
Семен. Вплоть до реки гнал.
Прохор. Как до реки догнал, так и шабаш, дальше не погонит, жалеет тоже скотину-то.
ЯВЛЕНИЕ II
Павел, лесник, выходит справа.
Павел. Что ж огонь-то не гасите… не спите?
Семен. Так, сами промежду себя разговариваем.
Павел. Спать, чай, пора.
Прохор (тихо). Сам сейчас откликался.
Павел. В обход ходил – не слыхал. Что ж, мы к этому привычны… это нам ничего.
Семен. А мне, братец ты мой, жутко стало.
Павел. По первоначалу, как я в лес пошел, и мне жутко было. Привык. Идешь, бывало, по лесу-то, все нутро в тебе переворачивает, а теперь ничего. Лихого человека бойся, а лешой ничего тебе не сделает. Домовой хуже – тот наваливается; а лешой, коли он уж оченно когда разбалуется, так он только тебя обойдет. Опять же на него молитва такая есть… особенная. Коли кто эту молитву знает, тому ничего.
