- Останемся, - решил Йорген, - лошадям нужен отдых.
И они остались. Расстилая пледы, захваченные с собой, Суль искоса наблюдала за Якобом Скилле. Что-то в нем изменилось, как ей показалось. Вскоре она поняла, что она сама изменила свое мнение о нем. И причиной этому стали неуклюжие ласки Йоргена. Скилле был среди них лидером, принимающим решения. Он был высок и крепок - видавший виды вояка, не интересующийся женщинами. Лицо его было по-своему привлекательно. Ему было далеко до Адониса, но в глазах его был огонь и проницательность - и это привлекало Суль. У него были белые зубы и загорелая кожа. Он был небрит, и ему не помещало бы вымыть лицо и руки, а также причесать торчащие во все стороны волосы. Тело его было гибким и подвижным, в движениях чувствовалась страсть.
Суль с облегчением вздохнула. "Все-таки я не такая бесчувственная", подумала она.
Помогая все эти годы Тенгелю лечить больных, она наложила для себя запрет на свой интерес к мужчинам. Гнев Тенгеля так глубоко запал ей в душу, что она старалась сделать все, чтобы угодить ему. Но теперь она была далеко от отеческой опеки Тенгеля - единственного мужчины в мире, которого она уважала. Она была свободна - свободна от судьи Страленхельма и его семьи, свободна от Дага. Никто не знал, что она задумала, покидая Копенгаген и намереваясь снова вернуться в Норвегию. И этой свободой нужно было воспользоваться! Как именно она и сама в точности еще не представляла.
На болтовню времени уже не было. По-спартански перекусив, Скилле завернулся в плед и приказал остальным сделать то же самое, пожелав всем спокойной ночи. К счастью, Суль легла так, что у Йоргена не было никакой возможности приблизиться к ней. И она была рада этому: ей вовсе не хотелось неуклюжих прикосновений этого мальчишки, ей невыносим был его сбивчивый шепот. Она внутренне отвергала все явные и неявные доказательства его вожделения. Оттилия должна была получить его нетронутым.
Суль чувствовала себя невероятно усталой: длительная езда отбила ей все ягодицы. Еще немного, и она заснула.
5
В доме на Липовой аллее стало не так многолюдно. Один лишь Аре без конца спорил с отцом и Шарлоттой по поводу торговли лесом. Даг делал в Копенгагене последние рывки перед экзаменом, а Суль пришлось сбежать из Копенгагена по причине своего ведьмовства и теперь она скакала верхом через Сконе.
Все трое, оставшиеся дома, были вполне счастливы. Хуже было дело у Лив, такой самозабвенно-дружелюбной и человеколюбивой, всем своим существом предназначенной для счастья.
