— Вы правы, — поддержал его Самарин. — Я отказываюсь верить своим глазам. Снежные люди, эти деревья на плато… Не знаю, как и объяснить такое…
— Деревья могли расти здесь раньше, ну а отсутствие почвенного покрова можно объяснить деятельностью ветров.
— Однако! — усмехнулся профессор и мягко., дружественно сказал: Дорогой мой Константин Иванович, вы делаете научный вывод, словно штурмуете очередную вершину. Объяснение всех этих явлений — очень сложная штука, тут не нужно торопиться.
Они вышли к небольшому ущелью, до половины загроможденному глыбами грязно-серого льда. Здесь, в юго-западной стороне плато, высилось несколько карликовых гор, выглядевших на фоне могучих хребтов малозаметными бугорками.
Поднявшись на несколько метров по ледяному склону, Самарин еще раз заинтересованно, с улыбкой спросил Кратова:
— Ну а чем вы объясните, что столь обширное необычное плато оставалось до сих пор неизвестным? Пусть случайно, но самолеты могли пролетать здесь, и залежи черного дерева, безусловно, были бы обнаружены.
— Ответ на этот вопрос, профессор, вы не только услышите, но и увидите завтра. Ветры всему причиной. Сила их здесь не поддается описанию. Они могут в полдня выдуть весь снег с плато, но могут в такой же срок нагромоздить такие сугробы, что все исчезнет под их покровом.
— Что же, разумно, — согласился Самарин. — Но почему именно завтра?
— Погода портится, и нам надо уходить отсюда…
Через полчаса Кратов и Самарин приблизились к ледяному гребню, венчающему ущелье…
Внизу, в ложбине, возле перевернутой лодки, сидели снежные люди. От Самарина их отделяло не более пятидесяти метров. Он был в тени и, прячась за зубчатый край пещеры, мог хорошо рассмотреть почти каждого. Некоторые из них вставали, переходили с места на место, другие сидели на камнях, поджав ноги, с интересом рассматривая и ощупывая лодку.
Неровная, переваливающаяся походка, неуклюжий поворот головы на толстой, очень короткой шее. Самарин убедился, насколько правы были уйгуры и китайцы называя снежного человека «жень-сю», то есть «человек-медведь».
Но в то же время нельзя было отрицать, что эти существа близки к человеку. Ну, разве не так вот сидят обычные люди, собравшиеся в круг за беседой? Нетерпеливые, порой резкие жесты, будто разговор, который они ведут между собой, очень волнует их.
— Константин Иванович, — спросил профессор у Кратова, — у вас нет с собой фотоаппарата?
— Нет, потерял, — ответил Кратов и со своей обычной усмешкой добавил: — Я рад, что во время обвала сохранил голову, — это важнее.
