.
— Флерп, Зрим, — продолжала выкликать мастер Чен. — Пейдж, Гилп. Хоророриб, Буфер.
Лазутчику стало интересно, как были выбраны пары — при помощи компьютерного имитатора, запрограммированого на поиск наиболее равных соперников, или же по каким-то критериям, известным только учителям, с целью проверить слабые места каждого ученика.
— Чиззик, Энвандунг-Эстерхази.
Лазутчик упала духом. Пакс Чиззик был одиннадцатилетним мальчиком с невероятным обаянием и силой характера. Как боец он был могуч в Силе, сообразителен, немного неуклюж и не слишком искусен в технике перемещений. Зато у него были исключительно ловкие запястья. Он обладал очень быстрой реакцией; большинство детей его возраста, наделенных этим даром, в основном зарабатывали очки в контратаках, но Пакс был также изобретателен в нападении — быстрые руки и изобретательный ум позволяли ему проводить сложные и довольно красивые серии финтов и ударов. Харизматичный и великодушный, он был прирожденным лидером, призванным играть роль героического принца из какой-то романтической поэмы прошлого века. Все любили Пакса. Лазутчик любила его достаточно, чтобы выкроить время в своей беспрерывной учебе и помочь ему освоить «Двенадцать вспомогательных узлов», когда у него были затруднения с уроками скалолазания и вязания узлов, которые вел мастер Бёр. У нее было несколько идей, как победить его на турнире, но некоторые из них ей бы не хотелось применять против ребенка, и она очень надеялась, что ей не придется с ним драться.
«Поэтому нас и поставили в пару», кисло подумала Лазутчик, с подозрением посмотрев на Железную Руку. Мастер Чен окинула ее ласковым взглядом и вернулась к списку.
Поединки велись в открытую, разрешались любые захваты и подсечки. Бой продолжался до тех пор, пока один из соперников не сдавался, трижды ударив рукой по полу, или пока кто-то не получал три ожога тренировочным мечом, выставленным на минимальную мощность. Даже ослабленный, клинок тренировочного оружия оставлял нешуточные ожоги. Его прикосновение было страшно болезненным, похожим на обжигающий поцелуй, от которого мышцы сводило судорогой, а нервы жгло огнем. После удара оставался красный рубец, который не заживал несколько дней. Лазутчик хорошо об этом знала, поскольку на протяжении последних трех недель каждый день удалялась в укромный уголок на заброшенном огороде, переключала свой меч на минимальную мощность и прикасалась им к плечу, боку или ноге. Боль, как любила повторять мастер Чен, очень сильно отвлекает, и Лазутчик, зная, что ее обязательно заденут, не собиралась от боли терять концентрацию.
