Когда часы пробили четыре, Бернард допивал свой пятый стакан бренди. Не надевая ботинок, он медленно поднялся с кресла, взял свечу с каминной полки, зажег ее от углей и, потушив лампу, вышел из комнаты.
Несмотря на выпитое бренди, его походка была достаточно ровной. Лишь однажды он поскользнулся на гладко отполированном полу зала, и то лишь потому, что был в одних носках. Рассмеявшись, он ухватился за один из столбов балюстрады, чтобы не упасть, потом стал не спеша подниматься по лестнице. Дойдя до галереи, он уже хотел пересечь ее — но вдруг остановился как вкопанный при виде женской ноги, затянутой в белый чулок, которая высунулась между штор одного из окон. Потом появилась вторая нога, а потом шторы раздвинулись, и оттуда выглянула бледная испуганная мордашка. Но это длилось лишь какую-то долю секунды, — и ноги, и лицо исчезли так же быстро, как и появились.
Бернард медленно подошел к окну. Раздвинув шторы, он поднял свечу и посмотрел на съежившуюся фигурку на подоконнике. На лице девушки был написан смертельный ужас. Верхние пуговицы ее платья были расстегнуты, и оттуда выглядывал краешек ситцевой рубашки.
Продолжая вглядываться в застывшее от ужаса лицо девушки, Бернард вдруг уловил запах, исходящий от ее тела. Этот запах нельзя было назвать ни приятным, ни дурным. Это был запах женского тела — запах, который некоторые женщины источали более чем другие. Бернард всегда остро реагировал на этот запах, который нередко играл решающую роль в его выборе партнерш.
Он схватил девушку за плечи и рывком поднял с подоконника. Когда она стояла рядом с ним, испуганно глядя на него в слабом мерцании свечи, дрожь ее тела передалась и ему.
Не сводя глаз с лица девушки, он развернул ее и повел вдоль галереи. У подножия лестницы, на маленьком столике стояла лампа, которую оставляли зажженной на всю ночь. Оглядевшись при более ярком освещении, Кэти вдруг поняла, что ее ведут не к зеленой двери, а в сторону хозяйских спален.
Все у нее внутри сжалось, и ее тело одеревенело. Пальцы Бернарда впились в ее плечо, и он резко толкнул ее вперед. В следующее мгновение она уже стояла посреди огромной спальни.
Не в силах пошевелиться, она краем глаза с ужасом следила за Бернардом, пока тот ставил свечу на тумбочку и отодвигал полог широкой кровати. Когда он начал медленно приближаться, протягивая к ней обе руки, ее оцепенение прошло. Она отпрянула и хотела закричать, но он зажал ей ладонью рот. Другой рукой он схватил подол ее платья и поднял ее одежду до самой шеи, потом одним грубым движением повалил ее на кровать.
