Бал продолжался, и дом был наполнен звуками музыки. Все гости уже прибыли, поужинали, и теперь несколько пар танцевали в зале, а другие были заняты светской беседой. Суета приостановилась, и прислуга, наконец, вздохнула с облегчением, некоторые слуги даже позволили себе расслабиться. Повариха тоже отдыхала после долгих трудов.
Она сидела в кресле-качалке возле огня, положив ноющие ноги на скамеечку и подкрепляя себя чашкой чая с джином. Она смертельно устала, однако испытывала чувство глубокого удовлетворения: как она только что сказала Дотти, никто другой на ее месте не смог бы сделать столько, сколько сделала она за последнюю неделю. Она сделала больше, чем было под силу человеческому существу. Теперь ее собственные ноги терзали ее.
Кэти тоже вымоталась за день. Голова у нее шла кругом, а все ее тело, особенно руки, ломило от усталости. Она была на ногах с половины шестого, и единственное, чего ей хотелось сейчас, это уронить голову на стол и уснуть. Кэти встала с деревянного ящика, отодвинула от себя тарелку и обернулась к Дотти.
— Я пойду, сполосну лицо под насосом, это меня взбодрит, — сказала она.
— Прежде чем идти умываться, поставь кипятить воду для посуды, — приказала ей повариха, поднимая глаза от своего чая.
— Хорошо, мэм, сейчас же поставлю.
Наполнив два больших котла и поставив их на огонь, Кэти вышла через заднюю дверь на свежий воздух. День угасал, сумерки сгущались, уступая место ночи, но было еще очень тепло, хоть и прохладнее, чем на кухне. Она глубоко вздохнула и направилась к насосу. Сегодня вечером двор выглядел совсем иначе, чем обычно, из-за многочисленных экипажей, загораживающих въезд. Ей бы хотелось проскользнуть между карет и взглянуть на подъездную аллею и на парадный вход, который в честь праздника украсили огнями, но она боялась столкнуться с кем-нибудь из извозчиков. В настоящий момент все извозчики и кучера должны были сидеть в комнате для хранения упряжи вместе с мистером Татманом, где для них был накрыт стол с закусками и пивом, но кто-то мог на минутку выйти на улицу, а Дотти говорила, что эти кучера — опасный народ. Не приведи Господь нарваться на кого-нибудь из них в темном углу.
Кэти подставила лицо под прохладную струю воды, изогнувшись так, чтобы не намочить чепчик и перед платья. Теперь, освежившись, она чувствовала себя бодрее. Она посмотрела на небо. Скоро совсем стемнеет, и в темноте дом со всеми его огнями будет смотреться великолепно. Ей бы хотелось пройти вдоль садовой стены и подняться на холм, чтоб взглянуть оттуда на дом, но сейчас она бы ни за что не осмелилась войти в сад. Не только потому, что боялась темноты. Дотти рассказывала, что во время празднеств некоторые пары иногда удаляются в сад и там происходят разные вещи. Но это, может и неправда — ведь мать говорила ей, что далеко не всем утверждениям Дотти можно верить.
