Выпашь | страница 31
И, заметив, что Ранцев не вполне его понял, Ферфаксов пояснил.
— Я думаю, что ходил он временами на Корейскую границу. Бил лебедей — корейцев, в белом они ходят, вот их и зовут лебедями, отбирал у них дорогие панты оленьи, да корень целебный женьшень, а потом бил китайцев-фазанов, что шли с серебром к корейцам за рогами и за корнем…Этим и жил.
— Грабежом… Убийством?.. — спросил, пожимая плечами, Петрик. — Почтенное ремесло!
— Да так же… Таких варнаков здесь не мало.
— А потом о Священном Писании спорил?
— Да вот… Он, я думаю, когда и стрелял-то по корейцу, или по манзе, так с молитвою стрелял. Он их за людей не считал…
— Однако, с китаянками жил?
— Он, я думаю, и с козою бы жил… да апостол Павел в послании к Римлянам всякое такое осудил.
— А притом святость… Иконы… Лампадки!..
— Да это, как следует… Как водится. И свечи горят всегда восковые, толстые.
Ладаном пахнет. Посты соблюдал строго.
— И с китаянками спал?
— С двумя.
— Ты давно его не видал?
— С полгода тому назад… Зимою… Пришел под вечер и, как раньше, без стука вошел в хату. Слышу — табаком пахнет. Он на стук двери выскочил. Замахал на меня руками. Точно испугался меня. "Нельзя, нельзя", — шепчет, — "ваше блогородие ко мне". А сам дверь старается от меня в соседнюю горницу прикрыть.
Да на беду полушубок на порог упал и никак ему не захлопнуть двери. Я невольно заглянул. Там за столом, на лавке под иконами, сидели две женщины — русские. И одна мне показалась — интеллигентная, большие такие глаза… И будто с ними какой-то бородатый человек… Тоже не манза, хотя и в китайском платье. А Шадрин, значит, меня так легонько, почтительно, но настойчиво выпроваживает. — "Ваше блогородие, молю вас, уйдите. Это же совсем сумасшедшие люди! Они могут вам худое сделать. И вам неприятность и сами ответят. Вы меня за мою хлеб-соль подводите".. Дал мне работника проводить в соседнюю падь к китайцам. Я там и ночевал.
— Ты работника спрашивал, что это за люди?
— Спрашивал… Но что в этом деле может понимать китаец?
— А больше ты не пошел к нему?
— Нет. Все-таки, Петр Сергеевич, хотя и вежливо и очень почетно, но мне на дверь показали, так что же я буду навязываться? Да и охота тут не ахти какая.
— Да, я понимаю тебя, — тихо сказал Ранцев. — А ты Кудумцеву об этом не рассказывал?
— Нет… Я Толе ничего не говорил. Если бы он пронюхал о китаянках, а тем более о Русских женщинах — так распалился бы!.. Бог его знает на какой рожон полез бы!..
С Шадриным шутки плохи. Он не посмотрел бы, что Толя офицер… Он, я думаю, ревни-и-вый…