Амазонка пустыни | страница 10
— Очень любезно с вашей стороны. Но вы напрас-но так беспокоитесь. У меня в вещах есть отличная ан-глийская палатка, мой калмык — потому что он со мной, кроме казаков вашего полка, которых мне против моей воли навязал ваш бригадный генерал, — ее мне расста-вит. Скажите, вон та горная речушка и есть граница Рос-сии и Китая?
— Да.
— Значит, по ту сторону, в ста шагах отсюда, китай-ская земля?
— Совершенно верно.
— Я думаю, что Его Величество китайский богдыхан ничего не будет иметь против, если Фанни Полякова вос-пользуется его гостеприимством?
— Я этого не допущу. У нас есть комната для при-езжающих, и вы можете пока в ней устроиться. Запева-лов! — крикнул Иван Павлович своему денщику и, когда тот явился, приказал ему согреть чай и приготовить что-либо на закуску. — Пока он готовит нам, я проведу вас в вашу комнату.
Казаки и калмык начали разгружать повозку и вно-сить ящики и сундуки в комнату для приезжающих. Запе-валов подал ей воду для умывания, а в это время Иван Павлович гневно ходил взад и вперед по веранде и думал неотвязную думу: «Вот принесла нелегкая!.. Племянница, черт ее подери! Она такая же мне племянница, как чертя-ка батька. Вместе детьми играли!» Это правда, когда-то он из корпуса на вакации ездил в Задонские степи на зимов-ник Полякова, но он даже и не помнил, чтобы там была девочка. Да и мог ли он ее помнить, когда ей было тогда 4–5 лет. «Не было печали! Прощай теперь и охота, и поиски в горах за золотом, и экспедиции в таинственные пади к таким ущельям и водопадам, где никогда нога европейца не бывала! Нет, надо объясниться и дать ей понять всю неуместность и невозможность ее пребывания в Кольджате».
III
Запевалов поставил на не накрытый скатертью стол синий эмалированный чайник с кипятком, принес стаканы и подал на тарелке грубо нарезанную толстыми ломтями колбасу и кусок холодной баранины, из которой неаппе-титно торчала кость. На тарелке же был и кусок хлеба. Все это выглядело жалко, бедно и неопрятно. Он поста-вил свечи в стеклянных колпаках, но их не зажигали, что-бы не залетали мошки.
— Феодосия Николаевна, — крикнул в двери Иван Павлович, — если готовы, пожалуйте, чай подан.
— Фанни! — гневно крикнула девушка. — Иду сейчас. Она вошла в том же костюме в его кабинет.
— Можно повесить? — спросила она, указывая на ружье и на свободный гвоздь на стене против двери. — Пожалуйста, — холодно сказал он.
Она ловким движением скинула винтовку и папаху и повесила их на гвоздь. Теперь при свете лампы ее густые темные волосы, подобранные вверх, отливали в изгибах червонцем. Они мешали ей. Она тряхнула головой и тяже-лые косы упали на спину, рассыпались и ароматным об-лаком закрыли всю спину.