И вот мы опять вернулись на Кольцо.
— А этот дом, похоже, универмаг, — высказалась супруга.
— Нет, — возразил я, — это вокзал. Ньюгати. Западный вокзал.
— Ну-у, не может быть! — категорически опровергла меня генеральша. — Совершенно не вокзального типа здание. И выходит прямо на главную улицу. Так не бывает!
Но я был уверен в том, что говорю. Абсолютно уверен. Не раз и не два приходилось мне уезжать с Ньюгати в разные города,
— Что ж, давайте тогда остановимся, зайдем вовнутрь. Вы сами убедитесь. Рельсы выходят чуть ли не на тротуар.
Генерал принял мою сторону:
— Вспомни, жена: Казанский вокзал. Или Павелецкий.
Она еще посопротивлялась:
— Но они же не на главной улице.
— Но здесь и не Москва, дорогая... Снова выехав на проспект, подкатили к площади Тысячелетия.
— Остается всего десять минут, — напомнил генерал.
— Это последняя достопримечательность в нашей мини-программе, товарищ генерал-полковник. Вот здесь, между колоннами, статуи наиболее выдающихся венгерских королей за тысячу лет. И королев, конечно, тоже, — отвесил я напоследок реверанс нашей даме...
Ровно в одиннадцать двадцать семь я привел генерала с женой в кабинет к подполковнику Гуркину.
— У тебя есть книга приказов, Федя? — спросил генерал.
— А то как же!
У меня сразу отлегло от сердца. Мой непосредственный начальник поступил точно так же, как я с неизвестными мне домами на улице Надьмезе. Что-то никогда не приходилось видеть в нашем отделении никакой книги приказов — ни у Зои, ни у кого-либо другого, ни у самого Гуркина.
— Занеси туда: за прекрасное знание города начальником Главного политического управления Красной Армии генерал-полковником Шикиным И. В. старшему лейтенанту такому-то объявлена благодарность.
— Слушаюсь и повинуюсь!
— Нет, ты запиши, запиши обязательно. Вы просто молодчина, товарищ старший лейтенант! — он потряс мне руку. — А теперь, Федя... Ну, еще пять минут. Есть у тебя, наверное, какие-нибудь просьбы, пожелания.
— Как же без них, Иосиф Васильевич?
— Давай! Только покороче.
— Интеллигенция пропадает, особенно артисты. Жуткая ведь инфляция, а жалованье у них... Поверишь, некоторые именитые дошли до того, что золотые коронки выдирают и меняют на продукты.
— Читал я твою докладную. Замерцеву передано четыре вагона муки. Это все, что мы можем на данный момент. В Союзе тоже несладко.
Гуркин вздохнул тяжело:
— Передать Замерцеву — все равно что спустить в стальном сейфе на дно морское.
Генерал смотрел на часы и хмурился:
