Но его кузены прекрасно себя проявили в Орлеане, по крайней мере так говорили; Дева, похоже, вдохновляла всех, кто был рядом с ней под ее знаменами, от самого простого крестьянина до высокорожденного аристократа. Какими яркими были воспоминания, как мы все гордились, как старались присвоить себе хотя бы часть славы милорда.
– Это было его самое лучшее время, – прошептала я самой себе.
Брат Демьен с беспокойством посмотрел на меня и спросил:
– Что?
Мне казалось, что он не должен был меня услышать.
– Я сказала… – поспешно, дрогнувшим голосом проговорила я, – что у него сейчас не самое лучшее время.
– Вы сказали что-то еще.
Я промолчала. А потом отвернулась и снова взглянула на милорда.
Сама того не желая, я сказала правду, пытаясь скрыть от брата Демьена истинный смысл своих слов. Милорд действительно выглядел не лучшим образом. Роскошной одеждой было не скрыть измученного, постаревшего лица. Жиль де Ре выглядел старше своих тридцати шести лет и казался крайне мрачным. Толпа продолжала расступаться, чтобы его пропустить, из вежливости, коей требовало его положение, но и от удивления, что он здесь появился. Священная книга у него в руках была в переплете из позолоченной кожи, рукоять меча, с которым он никогда не расставался, украшена самоцветами всех цветов и размеров. Но ни у кого не возникало сомнений, что перед нами уставший, измученный человек, страдающий от какой-то неизвестной боли.
В последнее время ходили печальные слухи, что он увлекся каким-то юным чародеем, красавчиком мошенником, которого нашел для него во время своего путешествия в Италию священник Эсташ Бланше. Непонятно, зачем было искать так далеко, когда у нас полно собственных шарлатанов, но, с другой стороны, ни один из местных жуликов не показался бы милорду, предпочитавшему экзотические развлечения, таким интригующе интересным.
Франческо Прелати – так звали чародея. Я один раз видела их вместе в замке в Машекуле, когда его преосвященство взял меня туда с собой по какому-то государственному делу. Несмотря на радость, которую испытала, оказавшись в знакомых стенах, я не могла не заметить молодого человека, постоянно находившегося рядом с милордом. С виду он был моложе самого милорда, возможно, лет двадцати четырех, невероятно красив и с хорошей фигурой. Видеть их вместе мне было неприятно, потому что этих мужчин явно связывали отношения более близкие, чем дозволено волей нашего Господа. Милорд весь сиял, присутствие Прелати словно делало его моложе.
