Похититель душ | страница 2



Я думаю о тебе каждый день и радуюсь тому, что уже через несколько месяцев ты будешь здесь, в Авиньоне, и сама увидишь, какой интересной и богатой на события стала моя жизнь. Я буду вечно благодарен милорду Жилю за то, что он помог мне получить это место, когда я был еще совсем юным братом с весьма ограниченными перспективами на будущее…

Моя собственная благодарность приправлена горечью. Великодушие лорда Жиля де Ре повлекло за собой то, что я, его бывшая няня, должна оставаться здесь, в Бретани, а мой сын, который ему почти как брат, находится в нескольких днях пути, в Авиньоне. Иногда у меня возникает подозрение, что он разлучил нас сознательно, преследуя какие-то свои цели.

Но как такое возможно?

В своем следующем письме, матушка, ты должна подробнее рассказать мне о том, что происходит в Нанте; недавно нас посетил пилигрим, который поведал о событиях на севере, о том, какое несчастье свалилось на голову одного вельможи, о победах другого и о романах благородных дам. Мы всегда с нетерпением ждем любых новостей. Но особенно меня заинтересовала песенка, которую он пересказал, – ее смысла я до конца не понял, но в одном из куплетов говорилось следующее: «Sur ce, l'on lui avait dit, en se merveillant, qu'on y mangeout les petits enfants».

Я не поняла, что это значит, и, по правде говоря, не слишком стремилась понять. По крайней мере, сейчас, когда мне самой угрожала опасность стать обедом одному Богу ведомо какого злобного и отвратительного чудовища. Мне лучше, чем многим, известно, что они существуют и, широко раскрыв свою мерзкую пасть, терпеливо поджидают ничего не подозревающего путника.

Благословенный луч света скользнул между густыми деревьями и задрожал – может быть, птичка уселась на ветку, или это я вздохнула, не в силах больше сдерживать дыхание? Я всегда отчаянно мечтаю о свете; весь мир с надеждой говорит о времени, когда придет конец войнам, если такое возможно, и свет перестанет быть роскошью, как сейчас. Мы редко расходуем неестественный свет, если нам нужно взглянуть друг на друга, когда еще остается хотя бы намек на сияние дня, потому что его можно использовать гораздо разумнее – как, впрочем, и многое другое, чем благословила нас жизнь, хотя мы часто транжирим ее дары, не задумываясь о последствиях.

Когда-то в резиденции милорда де Ре в Шантосе недостатка в свете не было, и я – в те дни мадам Жильметта ла Драпье, жена верного слуги милорда, Этьена, – могла наслаждаться им, сколько душе угодно. Теперь же мне осталось рассчитывать лишь на Божественное сияние, хотя в нынешние дни я уже не так страстно люблю Бога, как любила его до того, как стала la Mere Superieure, или, как любит меня называть суровый Жан де Малеструа, ma sœur en Dieu. Лучшая, чем я, женщина оценила бы убежище достаточного – нет, великолепного существования. Учитывая, сколько женщин лишается зубов из-за плохого питания, мне бы следовало радоваться своему везению. Но это не та жизнь, о которой я мечтала, не та, которая у меня была и которую я любила. И, тем не менее, когда умер мой дорогой муж, практически все, кроме меня, согласились с тем, что для меня так будет лучше всего.