Отметим хотя бы весьма совершенную российскую правоохранительную систему. Нынешние представления о ней оказались в значительной степени искаженными под влиянием сатирических штампов держиморды-городового, лениво гуляющего по базару, или взяточника-городничего, запустившего все дела. Но на самом деле, эта система была одной из самых эффективных в мире, а функционировала четко и слаженно, составляя единую стройную структуру государственного правоохранительного контроля. На верхней ее ступени стоял министр внутренних дел — куда более значительное лицо, чем теперь. Это был второй пост в государстве после премьера (а то и совмещавшийся с премьерским), поскольку министр действительно ведал всеми «внутренними» делами, организацией административного управления внутри страны непосредственно ему подчинялись губернаторы. В их ведении, в свою очередь, находились и административные, и полицейские структуры местного уровня, и так далее. Низшим же звеном данной системы являлись сельские старосты, а в городах — дворники. В то время, кроме уборки улиц, в их прямые обязанности входила и охрана правопорядка на своем клочке территории. В качестве должностного лица каждый дворник получал служебную полицейскую бляху, обладал правом задержания нарушителей спокойствия и подозреваемых в каком-либо преступлении, и непосредственно подчинялся квартальному надзирателю, т. е. "участковому".
Короче, это была та самая всеобщая система "недреманного ока", которую так презирали и против которой так протестовали представители передовой отечественной интеллигенции. Хотя с другой стороны, в то время можно было ночью без опаски ходить по улицам, о систематических квартирных кражах и слыхом не слыхивали, ограбление среди бела дня ворвавшейся шайкой показалось бы просто невероятным, да и террористы с маньяками сплошь и рядом не разгуливали. Так что можно бы и задуматься: что все-таки лучше? Между прочим, на «благословенном» Западе, со свободами которого наши либеральные и демократические круги так любили сравнивать постылую родную действительность, преступность уже тогда чувствовала себя куда более комфортабельно, чем в России.
А в нашей стране бандиты и жулье могли более-менее вольготно ощущать себя разве что в трущобах, вроде пресловутой Хитровки. Однако число подобных мест было весьма ограничено (не зря же такой сенсацией стало их описание Гиляровским). Ясное дело, полиция имела в них своих осведомителей, поэтому и знала преступный мир наперечет. Так что городовой и в самом деле мог себе позволить спокойно прогуливаться по базару, калякая с бабами и регулируя мелких нарушителей — если случалось что-то более серьезное, он обычно уже по характеру преступления знал узкий круг лиц, среди которых надо искать виновного. Да и сама по себе трущобная специфика являлась серьезным ограничительным фактором для роста преступности. Согласитесь, что не очень-то велик соблазн стать "джентльменом удачи", если этому сопутствует жизнь "на дне", в притонах и ночлежках.
