Нередко можно встретить и упоминания о якобы традиционном "русском свинстве" и антисанитарии. Хотя все иностранцы, посещавшие нашу страну, считали своим долгом в качестве местной экзотики отметить многочисленные бани — и частные, и казенные, куда каждый русский, от царя до холопа, ходил регулярно, как минимум — один, а обычно два раза в неделю. В то время как их «культурные» европейские современники не мылись месяцами, и вши под париком вельможи или в кружевном белье высокопоставленной дамы считались обычным явлением. Скажем, при коронации английского короля Генриха IV крайнюю завшивленность его головы, подставленной под надеваемую корону, отметили в хрониках как "плохое предзнаменование". А в "Сборнике правил общежития", изданном в Париже в эпоху «короля-солнца» Людовика XIV объявлялось признаком дурного тона причесываться или поправлять волосы, будучи в гостях — чтобы не подарить другим приглашенным своих насекомых. И рекомендовалось ежедневно (!) мыть руки. Вся знаменитая французская парфюмерия развилась из стремления цивилизованных дам и кавалеров забить запахи грязного тела и пота, ручьями текущего на балах, а при строительстве Версаля во второй половине XVII в. там не было предусмотрено и оборудовано ни одной ванны — даже для короля. Впрочем, и ни одного туалета, так что для отправления нужд тысячам придворных, гостей и прислуги оставались кустики Версальского парка, благоухавшего совсем не романтично. Или горшки, разносимые лакеями и выплескивающиеся туда же. Ну да выплескивание нечистот на улицу прямо из дверей и окон было будничным делом в любом европейском городе. Кроме России, где в любом дворе уборная существовала. А что касается нынешнего англоамериканского культа гигиены и чистоты, то он только в XIX в. был перенят западной цивилизацией от китайцев — которых, кстати, культурные колонизаторы считали не иначе как "грязными дикарями".
Так что не сходится, насчет русского варварства-то. Больше даже смахивает на известную психологам закономерность, что один человек склонен винить и подозревать других в том, в чем сам грешен — или, как та же закономерность выражается не очень благозвучной русской пословицей, "свекровь б… — и невестку гулящей считает". Но, пожалуй, самое исчерпывающее объяснение предубежденности и настороженности, а то и антипатий западной цивилизации в отношении России и русских, и впрямь лежит не в рациональной, а в психологической области. И лучше всего такая специфика обосновывается исходя из теории Л. Н. Гумилева о «суперэтносах» «западноевропейском», «евразийском», «мусульманском» и т. п., то есть, больших надэтнических системах, объединяющих несколько народов по признакам близких стереотипов мышления, поведения, общим системам ценностей и схожести исторических путей. Системах; где схожих черт больше, чем национальных различий. Скажем, несмотря на бытовые особенности, француз в Италии или Англии чувствует себя почти "как дома", точно так же как араб в Турции или Пакистане. А вот наоборот, араб в Западной Европе или француз в мусульманской Азии, сразу окажутся «чужими» — и окружающий мир будет для них «чужим». Гумилев довольно четко и на многочисленных примерах показал, что как бы ни были велики противоречия внутри одного суперэтноса, они все равно чаще остаются менее значительными и сглаживаются намного легче, чем между народами разных суперэтносов — им просто внутренне легче понять друг друга и подойти друг к другу с собственной логикой, с точки зрения своего собственного менталитета.
