– Наконец-то, – говорил он себе, – у меня дело, на котором я смогу показать себя. – Он прогуливался взад и вперед, пронзительно насвистывая.
Поезд медленно подошел к станции. Паровоз остановился, чтобы набрать воды, буфера загремели вдоль цепи вагонов. Платформа вдруг наполнилась людьми в хаки, которые топали ногами, кричали и бегали взад и вперед.
– Куда отправляетесь, ребята? – спрашивал Фюзелли.
– На Ривьеру купаться! Разве не видишь? – прорычал кто-то.
Но Фюзелли заметил знакомое лицо. Он пожал руки двум загорелым молодцам, лица которых были перепачканы от долгой езды в товарных вагонах.
– Хелло, Крис! Хелло, Эндрюс! – воскликнул он. – Когда вы перебрались сюда?
– О, уже четыре месяца будет, – сказал Крис, черные глаза которого испытующе глядели на Фюзелли. – Я помню тебя – ты Фюзелли. Мы вместе были в учебном лагере. Помнишь его, Энди?
– Еще бы, – ответил Эндрюс.
– Как живешь?
– Недурно, – сказал Фюзелли. – Я здесь в оптическом отделении.
– Где это, к черту, будет?
– А вот тут как раз. – Фюзелли неопределенно указал на станцию.
– Мы около четырех месяцев обучались под Бордо, – сказал Эндрюс, – а теперь собираемся понюхать, чем там пахнет.
Просвистел свисток, и поезд тронулся, тяжело пыхтя. Облака белого пара окутали станционную платформу, по которой бежали солдаты, догоняя свои вагоны.
– Счастливо! – сказал Фюзелли.
Но Эндрюс и Крисфилд уже исчезли. Он увидел их еще раз, когда поезд прошел мимо, – два смуглых, запачканных грязью лица среди множества других таких же коричневых, перепачканных грязью лиц. Дым улетел, желтея в сияющем утреннем воздухе, и скоро последний вагон поезда исчез за изгибом поворота.
Пыль густо поднималась вокруг истрепанной метлы. Утро было темное, и в комнату, загроможденную белыми упаковочными ящиками, где подметал Фюзелли, проникало очень мало света. Время от времени он останавливался и опирался на свою метлу. Издали доносился шум сцепляемых поездов, крики и топот ног, маршировавших на учебном плацу. В здании, где работал Фюзелли, стояла тишина. Он продолжал мести, вспоминая свою роту, шагавшую под проливным дождем, и тех парней, с которыми он познакомился в учебном лагере в Америке, Эндрюса и Крисфилда, трясшихся теперь в товарном вагоне на фронт, туда, где приятелю Даниэльса разорвало надвое грудь осколком гранаты. А он-то писал домой, что произведен в капралы! Что теперь делать, когда придут письма, адресованные капралу Дэну Фюзелли? Отложив метлу, он вытер пыль с желтого стула и покрытого приказами стола, которые стояли посреди груд упаковочных ящиков. Где-то внизу хлопнула дверь, и на лестнице, ведущей в верхний этаж склада, раздались шаги. Маленький человечек с обезьяньим серовато-коричневым лицом, в очках, появился в комнате и выскочил из своей шинели, точно крошечная горошина из большого стручка.
