— Всегда, — подтвердила Табита.
— Ты не любишь людей.
— Я прекрасно справляюсь и одна, — сказала она и соглашаясь с этим утверждением, и слегка его смягчая.
— Ты прекрасно справляешься и одна, — повторил Крейн и коротко, беззвучно хохотнул.
Мимо километр за километром бежала мертвая промерзлая пустыня.
— Здесь тебе будет хорошо, — сказал Крейн. — Это место просто создано для людей, которые сами со всем справляются. — Его голос звучал весело и беспечно.
— Я здесь надолго не задержусь, — напомнила Табита.
— Нет, конечно же нет, — успокоил ее Крейн и опять почему-то хохотнул.
Машина у Крейна была ярко-желтая. Табита бездумно смотрела, как мчится по льду ее смутное отражение.
— А как там мистер Годфри? — спросила она.
— Он тебя беспокоит?
Табите не очень понравился отзвук некоего собственничества, ощущавшийся в этих словах.
— Это она привезла его сюда?
— Да, его привезла принцесса. — На этот раз голос поэта звучал холодно и бесстрастно. — Он ее первейший фэн. И весьма импозантный мужчина, — добавил он. — Крупный мужчина. — По его лицу скользнула улыбка.
Табита ничего не сказала.
— И лучше его не касаться.
— У меня и в мыслях не было его касаться, — сказала Табита, начиная выходить из себя.
— Нет, конечно же нет, — еще раз успокоил ее Крейн. Табита резко, с шумом выдохнула.
Мимо бежала все та же бесплодная пустыня.
— А как насчет тебя? — спросила она через какое-то время. — Сколько ты здесь уже живешь?
— Годы, — сказал Крейн. — Годы и годы.
— Нравится, видимо.
— Я поэт, — пожал плечами Крейн. — У меня поэтическое эго. Мне нравится, что есть уголок вселенной, способный показать мое отражение.
Судя по всему, это была строчка, которую он сейчас оттачивал.
— Синий цветок? — спросила Табита.
— Согласно моей теории, это было нечто вроде шутки, — сухо заметил Крейн. На приборной доске замигали огоньки, и машина свернула в сторону продолговатого купола. — И мне он нравится, а как тебе? Лично я думаю, что здорово.
— И это получается само собой? — спросила она. — Естественным образом?
— Да в общем-то нужно и поработать, — ответил, чуть задумавшись, Крейн. — Сконцентрировать всю свою волю.
— А вот ты — ты сколько их сделал? Крейн не ответил, а только покачал головой.
Купол выглядел простейшим утилитарным сооружением: грязно-голубой стандартный префабрикат, из которого торчало множество малых модулей.
— Это оно и есть?
— Оно и есть, — кивнул Крейн. — Есть и другие, но этот — главный.
Унылая конструкция больше походила на какое-нибудь лунное общественное здание, чем на место, куда люди приходят, чтобы грезить осязаемые грезы.
