Хотя Рихард был перепуган ничуть не меньше Герды, он проговорил небрежным тоном:
— Пустяки, Герда! Сама смерть вовсе не страшна. Страшно то, что из-за нее ты не сможешь осуществить свою жизненную цель.
— А какая у тебя жизненная цель? — тоже переходя на «ты», с легкой улыбкой спросила Герда.
— Моя цель? Борьба.
— С кем? Во имя чего?
— Я хочу выполнить свой долг. Долг немца, — ответил Рихард и тут же торопливо добавил: — Я имею в виду укрепление нашей республики.
Он умолк и нежно провел ладонью по руке Герды, лежавшей на подлокотнике, который разделял их кресла.
— Испугалась? — спросил он ласково.
— Немного, — ответила она. — А ведь ты мне так и не сказал, что будешь делать в Германии.
У Рихарда внезапно появилось желание сказать этой девушке все: и то, что его давно уже влечет земля предков, и то, что ему надоела жизнь в Аргентине, опостылели улицы с их цветным сбродом и крикливыми толпами.
Но все же он сдержался. Излишняя откровенность была бы сейчас ни к чему.
— Ты веришь в судьбу? — неожиданно спросил Рихард.
— В судьбу? — чуть насмешливо переспросила Герда. — В каком смысле? В мистическом?
— Сам не знаю в каком. Но я это представляю себе так. Существуют два человека, не имеющие никакого понятия друг о друге. Они разделены границами, физическими барьерами, политическими взглядами и кто знает еще чем… И в одном случае из десяти тысяч самые невероятные обстоятельства вдруг сводят этих людей. А встретившись, они сразу осознают, что предназначены друг для друга.
— Как это понимать? — удивленно вскинув брови и широко раскрыв голубые глаза, спросила Герда.
— Не знаю. Предназначены, и все тут! Может быть, им суждено стать верными друзьями… а может быть, и в ином смысле, если речь идет о мужчине и женщине.
— Мистика! — сказала Герда, негромко, рассмеявшись. — Все это чистая случайность, судьба тут ни при чем.
— Пусть так, — согласился Рихард, — речь идет в конце концов не о терминологии. Но я все же убежден, что есть какая-то необъяснимая закономерность в том, что мы оказались в одном самолете, что ты сидишь рядом со мной и что мы вместе пережили серьезную опасность.
— Боже мой, Рихард! — воскликнула Герда с нескрываемой иронией. — Ты, видимо, склонен все драматизировать. Да, действительно, рядом с тобой оказалась я, а могла оказаться и любая другая женщина. А насчет "серьезной опасности"… Неужели ты так мало летал, что до сих пор ничего не знаешь о всяких воздушных сюрпризах?
— Гм-м, — пробормотал Рихард. — А в Германии меня тоже ожидают сюрпризы?
