Влад позвонил снова. Из-за двери послышался воинственный голос:
— Убирайся, кобелина ненасытный! Старушка с досады стукнула по двери кулаком.
— Мне бы увидеться с Вадимом?
— Проваливай!
— Откройте.
— В кутузку захотел?
— Если вы…
За дверью послышался молодой недовольный голос:
— Ну, что опять за крик, тетя?
— Скажи своему хахалю, чтобы он убирался! Или я ОМОН вызову!
— Да хоть ФСБ…
Дверь открылась, за дверью стояла молодая еще красивая женщина с невыспавшимся лицом.
— Вы ко мне?
— Если Вадим у вас, то к вам. Женщина пристально посмотрела на Влада и спросила:
— Какой Вадим?
— Сосед ваш.
Женщина недовольно дернула плечиком, поправила на груди халат и криво улыбнулась.
— А, художник? Ну вот, тетя, за что вы совершенно постороннего человека обхамили?
— Это он-то посторонний? Что вы из меня ре… де… дегенератку делаете?
— Вам бы, тетя Соня, в Одессе жить, а не в Москве…
— Я-то везде проживу, а вот где ты, Лолочка, скоро окажешься, а?..
— Милые дамы, кто-нибудь из вас про Вадима мне что-нибудь скажет?
Лолочка нервно потерла руки, принужденно зевнула и проговорила:
— А вы проходите ко мне, там и поговорим…
— Вот-вот! Посторонний!
— Идемте, идемте!..
Принц последовал за Лолочкой, за его спиной мелким бисером рассыпался дребезжащий старушечий смех.
Влад вошел в Лолочкины апартаменты и удивленно остановился. Даже не верилось, что это одна из комнат коммунальной квартиры.
У Старицкого мелькнула мысль, уж не Вадим ли приложил тут свою руку? Комната была разделена на три части: маленькую прихожую, будуар, и спальню.
В прихожей висел красный фонарик — непременный атрибут любого «веселого» публичного заведения.
— Плащ можно повесить здесь…
— Спасибо, я ненадолго. За дверью хихикнули.
— Совершенно невозможно говорить. Тетя Соня, вы хотите, чтобы я сказала то слово?
Послышался звук удаляющихся шаркающих шагов.
— Что это за волшебное слово такое, если не секрет, конечно?
— Это женское слово. Вам про него знать не надо. Проходите в будуар…
Принц оказался в миниатюрной уютной гостиной. Как правило, в таких гостиных вешают картину Айвазовского "Девятый вал". Но у Лолочки на стене висело другое произведение искусства. Это была картина художника неоимпрессиониста. Думал ли когда-нибудь Георгий Сура, что его сотканная из цветного воздуха "Сидящая модель" окажется в будуаре московской жрицы любви? Лолочка, наклонившись к Принцу, озабоченно спросила:
— Где Вадим?
— Это я у вас хотел спросить…
— Вы из органов?
— Нет. Я сослуживец Вадима.
