— Но бабенции же с ним будет неинтересно?!
— Наоборот! Таким, как она, нужен мужчина-цветок, о котором она будет заботиться и вырастит из него гигантское дерево!
— Из цветов деревья не вырастают.
— Еще как вырастают! Но остаются все такими же трепетными, как цветы!
— Даже завидно стало!
— Не завидуй. Ты бы от такой бабенции засох.
— Думаешь?
— Она бы задавила тебя своей сексуальной энергией.
— Хорошего же ты обо мне мнения!
— Тебе со мной хорошо?
— Да.
— Мне с тобой тоже. А вот для чего ты начал этот разговор, я так и не поняла!
— Мне хотелось услышать от тебя, что тебе со мной хорошо.
— Хитрец! Ты просто боишься, что Вадима переманит конкурирующая фирма?
— Кого ты имеешь в виду?
— Я видела, как Вадима вербовали!
— Когда?
— Вчера. Я заехала к маме после работы. Возвращаюсь от нее и, выезжая со Сретенки, вижу на Сухаревской площади Вадима, изъясняющегося с иностранкой на ломаном французском языке. Эта крикливая крупная особа требовала, чтобы он был ее гидом во время прогулки по Садовому кольцу.
— И что?
— Они пошли в сторону Цветного бульвара. Иностранка так виляла бедрами, что я поняла — свадьбы не будет.
— Почему?
— Это был переодетый в женское платье мужчина.
— И ты говоришь мне об этом только сегодня?!
— Успокойся. Вадим быстро раскусил ряженого и оставил конкурентов с носом.
— Кто бы это мог быть?
— Мне кажется, скорее всего, люди с киностудии. Вадима давно уже атакуют "а ля Тарковские". Грузинская киностудия предлагает ему виллу на озере Палеостоми, что недалеко от черноморского портового города Поти.
— А почему он отказывается?
— Да, вроде бы, ему обещали выделить в Москве какую-то мансарду под мастерскую. А американцы уже закупили у него три еще не нарисованные картины.
— Как это?
— Помнишь, я рассказывала тебе о его картине, написанной маслом?
— "Марсианская хроника"?
— Да. По Бредбери. Американцы заказали продолжение, а "Марсианская хроника" уже в Нью-Йорке!
— Ну, тогда его у нас все равно уведут!
— Поговори с генеральным. Чердак-то пустует! А Вадим сделает из него конфетку! И будет у нас своя художественная мастерская и свой художник?
— Думаешь, согласится?
— Кто?
— Вадим, конечно!
— Лишь бы Генерал согласился, а Вадима я беру на себя!
— Ну, ты его… слишком-то… на себя… не бери.
— Ты ревнуешь меня к нему, да?..
— Ага… Он — знаменитость…
— Знаменитостей много. А ты — единственный! Любишь меня?
— Очень!..
Принц предполагал, что генеральный, покоренный дизайнерским искусством Вадима, согласится выделить для художника пустующее чердачное помещение.
