Предосторожность оказалась оправданной. Ковыряясь в моторе, Старицкий увидел идущую к гаражу Весту. Она принесла ему бутерброды и термос. Понаблюдав за мужем, она озабоченно спросила:
— Что-нибудь серьезное?
— Сам пока не пойму… Возможно, придется делать капитальный ремонт…
— Кому?
— Мотору…
— Я не о машине…
Как хотелось Старицкому сорвать с себя личину Калужного, избавиться от контактных линз, которые от долгого ношения словно приросли к роговицам глаз! Ведь Веста до сих пор не знает, какие на самом деле глаза у ее мужа!
Зная, что раскрыться все равно невозможно, Влад, чтобы не смотреть жене в глаза, подошел к Весте, присел около нее и, приложив ухо к ее уже округлившемуся животу, спросил:
— Уже шевелится?
— Рано еще…
Веста погладила волосы мужа. Затем тихо спросила:
— Скажи… Легче станет…
— Хандра какая-то напала…
Влад замолчал. Не дождавшись от мужа дальнейших объяснений, Веста задумчиво произнесла:
— Тебя видели сегодня… с юной особой… Говорят, красивая…
— Была…
— Ты… влюбился… Да?..
— Нет.
— Отчего же хандра?..
— Сегодня погиб один из моих осведомителей.
— Погибла?
— Да.
— По твоей вине?
— Получается, что так… Но все настолько сложно, что однозначно оценить происшедшее невозможно. Надо, чтобы перевернулся весь мир с его устоями, нравственными законами, только тогда, может быть, можно было бы предотвратить эту гибель. Но я живу в этом сегодняшнем мире, по его законам!
— И сожалеешь об этом?
— Что толку сожалеть или не сожалеть! Разве я придумал все то, что окружает меня? Я пытаюсь доступными мне средствами изменить что-то в этом мире, сделать его лучше! Но я не волшебник…
— Прости, что я завела этот разговор…
— Ты поступила правильно… Тебя мучило предчувствие надвигающейся беды, и чтобы не мучить себя, ты спросила о юной особе… Я сегодня тоже поступил правильно. По-другому я бы все равно не смог поступить!
— Но если бы мир перевернулся, смог бы…
— В перевернутом мире не возникло бы такой ситуации.
— Я поняла… Ты думаешь, я спросила, потому что беспокоилась о себе?
— Разве в этом мире можно жить по-другому?
— Я же живу…
— Что ты имеешь в виду?
— Я живу, думая не о себе, а о других… О тебе… Об Олежке… И стараюсь помочь тому, кто в этом больше нуждается. Я думала, ты нуждаешься сейчас в моей помощи, поэтому и пришла…
— Извини, я очень раздражен и, наверное, говорю лишнее!
— Я пойду…
— Не обижайся. Сейчас ты не сможешь мне помочь.
Веста ушла. Оставшись один, Влад метался по гаражу. Требовалась разрядка, и Влад стал с ожесточением бросать разложенный инструмент в стены гаража. Гулкое эхо от следующих один за другим ударов о металлические стены звучало, как тревожный набат.
